Итак, я не отказался… Настроение было испорчено окончательно. Но следующее известие — а оно-то и оказалось причиной звонка Высокого Начальства — превзошло все мои дурные ожидания.
Я тут же выбежал — именно не пошел, а побежал — убедиться во всем собственными глазами.
В кресле у стола Высокого Начальства сидел незнакомый мне человек с листом бумаги в руке. Едва поздоровавшись, я выхватил у него этот листок. "В соответствии с письмом Вашего Отдела, направляем к Вам на работу Ж. Сови…" и так далее вот что было напечатано на бумаге.
Высокое Начальство попросило приезжего подождать, и мы вышли в приемную.
— Я не посылал никакого письма! — стал я оправдываться. Но это не убедило Высокое Начальство.
— Надеюсь, вам известно, что приглашения на работу могу подписывать только я?
Однако я в самом деле не приглашал никакого Сови!
Да и в любом случае я не стал бы делать это сам, я слишком уважаю порядок в делах.
— Фревиль, вы должны выяснить, что это за история. И что бы там ни оказалось, Фревиль, вы — извините за резкость влипли. Сови был у меня в свое время на преддипломной практике. Я заведовал тогда лабораторией, как вы сейчас. Из этого вы можете заключить, что я знаю Сови, его уровень и его возможности. Позвольте известить вас: вы влипли.
Я глазом не успел моргнуть, как Высокого Начальства уже не было рядом со мной, я стоял посреди приемной… Секретарша сочувственно смотрела на меня.
Тут подошел этот самый Сови, следовало что-то сказать ему, и я, нарушая правила гостеприимства, выпалил:
— Так вы, значит, получили от нас письмо?
Он кивнул.
— На бланке?..
Он еще раз кивнул. Видимо, не из самых разговорчивых.
Я отправил его устраиваться в гостиницу — с глаз долой.
В коридоре меня догнала секретарша и сообщила, что несколько дней назад Арман взял у нее чистый бланк Отдела. Она, видите ли, решила, будто бланк нужен мне, а для меня… И так далее.
Часа полтора я совещался с Арманом и Клер. Арман с невинным лицом оправдывался тем, что если бы он не поспешил с приглашением Сови, то у нас отобрали бы ставку. Лучшая защита — это, разумеется, нападение; Арман, таким образом, не только оправдывался, но и упрекал меня за медлительность (а я и вправду не знал никого, кто мог бы прийти к нам на место, освободившееся с отъездом Берто) и, помимо всего прочего, предлагал воздать себе — хвалу за расторопность; по оценке Клер я понял, что Арман в этой истории выглядит даже мучеником — он, видите ли, поставил себя под удар, дабы помочь лаборатории и, разумеется, мне лично.
