Однажды я подумал, что, не будь у него этой способности воспроизводить в окружающих хрипы, никто бы не знал, что он за человек. Инженер он был толковый и не раз получал почетные грамоты за хорошую работу.
Я давно заметил, что он не умеет улыбаться. Правда, он довольно часто красиво изгибал губы и щурил глаза, но я не хотел называть это улыбкой. Так улыбается разрисованный под клоуна мяч, когда на него наступают ногой.
Однажды я сказал Игорю, начальнику нашей лаборатории, что Афанасий может что-нибудь натворить в прошлом. Я почему-то был уверен в этом.
— Ерунда, — ответил Игорь. — Он трус, не посмеет, Да и потом блокировка.
Блокировка меня немного успокоила.
Игорь был из того рода людей, для которых работа является целью и смыслом жизни. И только однажды он позволил себе отвлечься. На полной научной основе, с приборами, протоколами и выводами он исследовал мою способность вызывать у людей улыбки, которые я хранил в своей коллекции.
Афанасий две недели скрипел, угрожая написать докладную директору института, что оборудование лаборатории используется не по назначению, но на него просто не обращали внимания. И тогда он сказал:
— Ненавижу улыбку! — И ушел раньше времени с работы, хлопнув дверью. Мы же все минут пять хрипели, чувствуя голод, боль, бессилие и приближающуюся смерть.
Игорь довел дело до конца, но, потому что оно не касалось его основной работы, результаты отправил не в Академию наук, а в какой-то научно-популярный журнал, откуда вскоре понаехали корреспонденты, и я на несколько дней стал чем-то вроде трехголового ребенка.
Игорь в этой канители отказался принимать какое-либо участие, и я мотался с корреспондентами один.
О моих способностях вызывать у людей улыбки, которые были в моей коллекции, появилось несколько статей в популярных журналах. Посыпались отклики и реплики. Способность моя была признана шарлатанством. Меня это не особенно задело, и я даже вздохнул свободнее, когда меня оставили в покое.
А месяцев через пять почти во всех городах и почти одновременно начали открывать магазины улыбок. Выяснилось, что способность вызывать и коллекционировать улыбки проявляется у каждого человека, конечно, в большей или меньшей степени. Ничего сверхъестественного в этом не оказалось. А мы это знали уже давно. Ну, если и не знали, то чувствовали, что так и должно быть.
Афанасий Навагин к этому времени раньше отчетного срока закончил исследование отведенного ему отрезка времени, написал правильный и эрудированный отчет с цитатами из классиков и получил благодарность от дирекции института. Полдня с победным видом ходил Он по лаборатории, делая замечания и читая нравоучения, а потом на несколько дней исчез. Никто не разрешал ему этот самовольный отпуск и, когда он снова появился, а Игорь без улыбки предложил ему пройти в свой кабинет, мы решили, что будет разнос. Хоть раз в жизни Афанасий поступил не по предписанию, не по инструкции… Мы ошиблись. Разговор в кабинете начальника лаборатории длился едва ли тридцать секунд. Афанасий вышел оттуда сияющий, а Игорь вообще долго не выходил.
