Я взглянул на часы. До начала заведомо скучного обсуждения на секции слабых взаимодействий оставалось минут сорок.
— Зайдем?
— Можно и зайти, — согласился Мизгин.
По добропорядочной, чистой до уныния лестнице мы поднялись на третий этаж и без помех очутились в светлом, обставленном канцелярской мебелью помещении, где бойко стучала на «Рейнметалле» хорошенькая девушка лет двадцати. Мини-юбка приятно оголяла ее ножки.
Я осведомился, к демонологам ли мы попали.
— К ним, — любезно улыбнулась девушка, отрываясь от «Рейнметалла» и крашеными ноготками поправляя прическу.
— Скажите, — проговорил я загробным голосом, — можно ли записаться на прием к сатане?
Девушка не поняла шутки.
— Вы по какому делу?
— Видите ли, — продолжал я, заранее наслаждаясь предстоящим спектаклем, — разрешите представиться: Виктор Новгородский, физик…
— А, — перебила девушка. — Физики часто заглядывают к нам.
— … А это, — я кивнул в сторону своего приятеля, — Юрий Мизгин, тоже физик. Можно побеседовать с кем-нибудь из магов, или как еще там ваше начальство называется?
— О, пожалуйста! Я доложу секретарю общества герру Шенку.
И она упорхнула.
— А стоит ли? — после минутного молчания спросил Мизгин.
Ответить я не успел, так как появилась девушка и с полупоклоном пригласила нас войти.
На пороге кабинета я шумно втянул воздух. Серой, как я и ожидал, не пахло.
— Отступаете от традиций? — спросил я не без вызова, едва мы поздоровались.
Демонолог укоризненно покачал головой. Широкоплечий, массивный, он сидел за столом, и свет, льющийся сзади из окна, алюминиевым сиянием зажигал его седые волосы, оставляя в тени черты его крупного лица. На нем был клетчатый твидовый костюм, под узлом темного галстука прозрачно мерцал какой-то камень. Слева дремало штук пять телефонов, совсем как в кабинете директора крупного института,
— Коллега, — сказал он наконец, — не стоит шутить над высшими силами.
— Неужели? — спросил я, опускаясь в предложенное кресло. — Разве высшие силы можно оскорбить?
— В не меньшей степени, чем науку.
Вероятно, на моем лице отразилось удивление, потому что демонолог вдруг рассмеялся. Странный и неприятный был этот смех. Он напоминал шипение дряхлых часов перед боем. Глаза демонолога при этом совсем исчезли под морщинами, щеки вспухли, как две белые булочки, по горлу прокатился и спрятался кадык.
Смех оборвался так же внезапно, как начался, и лицо герра Шенка приняло обычное выражение.
— Прекрасно, — сказал он, пристально глядя на меня. — Замечательно. Многие смеялись до того, как встретились с потусторонними силами, но никто еще не смеялся после. И не советую, молодой человек, не советую.
