– Нет. Я говорила тебе, что дядя Колт имеет очень высокопоставленных друзей. Так вот, американское посольство в России сообщило им, что не имеет сведений об аресте моего отца. Однако им ничего не известно о его местонахождении… – Лицо Мэрили исказилось страданием, и она закрыла глаза. – Прости, Рудольф, мне очень тяжело говорить об этом! Тем более что сегодня такой счастливый день, и…
– Боже мой, прости меня, Мэрили! Я совсем не желал сделать тебе больно. У тебя новая прическа! – Рудольф решил переменить тему разговора.
– Нравится?
– Честно говоря, я предпочитаю, когда девушки носят длинные волосы. Твоя стрижка чересчур экстравагантна.
Мэрили почувствовала, что голос Рудольфа немного напрягся.
– Пора возвращаться к гостям… Все пьют шампанское, и мне тоже хочется немного.
Внезапно, подчиняясь внутреннему порыву, Рудольф развернул Мэрили лицом к себе и страстно прижался губами к ее губам.
– Лучше останемся здесь: твои губы пьянят сильнее любого шампанского.
Он попытался поцеловать ее снова, но Мэрили выскользнула из его объятий.
– Рудольф! – Ее голос звучал почти сердито. – Мне пора к гостям! Я обещаю тебе, что мы еще не раз встретимся и у нас будет достаточно времени поговорить и о Цюрихе, и обо всем остальном.
Мэрили отвернулась от растерявшегося Рудольфа и почти бегом побежала в сторону огромного натянутого тента, откуда слышался звон бокалов и веселый смех.
– Ты не сможешь убежать от меня, дорогая, – бросил ей вслед Рудольф. – Я знаю, что ты любишь меня, и ты тоже знаешь об этом ничуть не хуже, чем я. Разве это не правда?
С трудом сохраняя хладнокровие, она ускорила шаги.
«Правда!» – мрачно подумала Мэрили. Однако она не чувствовала, что настало время «открыть бутылку вина», как говорила Кит, сравнивая подлинную любовь с крепким напитком хорошей выдержки.
Ее собственного вина. Мэрили опасалась, что, пока это случится, вино успеет превратиться в уксус.
К торжественному ужину Джейд переоделась в длинное шелковое платье нежно-изумрудного цвета. Ее прическу украшали крошечные бриллианты, крепившиеся на тонкой, практически незаметной сетке.
Пышные рукава платья и изящный вырез, окаймленный сверкающими бриллиантами, создавали неповторимое впечатление. Общую картину довершали ее любимые украшения: изумрудные серьги и колье.
Джейд натягивала длинные, доходящие до самых локтей, белые шелковые перчатки, когда появился Колт в черном смокинге, белоснежной рубашке и свободно повязанном красном шелковом галстуке.
