Люси поняла, что он снова дразнит ее, подсмеивается над ее неопытностью, но почему-то совсем не обиделась.
– Извини, что разочаровала, – едва слышно пробормотала она. – Если бы я знала о твоих намерениях, непременно попрактиковалась бы заранее. Пусти, пожалуйста! – потребовала она и отвернулась, но в голосе ее не было искренности.
– Это трудно назвать разочарованием, – прошептал он, снова прижимаясь губами к ее мочке. – Неопытность ты восполняешь страстью. Я знаю, тебе понравилось целовать меня. Не сопротивляйся, Люси. Я хочу вновь почувствовать твой вкус. Ты меня так возбуждаешь…
Она его возбуждает? Перед подобными словами Люси устоять не могла. Ей уже говорили, что она красива и умна. Один поклонник даже сказал, что губы у нее мягкие, как пух, а другой – что волосы у нее как шелк. Но никто и никогда ей не говорил, что она может возбуждать. Да и пусть бы кто-нибудь отважился сказать ей такое!
Но этот цыганский граф Айвэн Торнтон позволяет себе все, что хочет.
Ну а она сама? Чего хочет она? Люси чувствовала, что хочет только одного: чтобы он еще раз поцеловал ее.
Она повернулась к нему, ища его губы, которые прекрасно знают, чего жаждет ее тело – от аккуратно уложенных волос до пальцев ног, обутых в модные туфельки. Руки ее как-то сами собой оказались на его широких плечах, пальцы пробежали по длинным черным цыганским кудрям.
Губы их встретились, и этот поцелуй ей показался вечным. Его язык вновь нырнул в глубины ее рта, а затем – она уже и сама не могла сказать, как это получилось, – ее язык оказался между его губами. Люси была настолько потрясена, что не чувствовала никакого стыда, никакого замешательства. То, что между ними произошло, казалось слишком невероятным, чтобы в это можно было поверить. У нее возникло ощущение, будто все самые сильные чувства – ужас, изумление, радость – слились в нечто совершенно необычное.
Внезапно Айвэн отстранился, положив ей руки на плечи. Его горящие голубые глаза не отрывались от ее глаз.
– Интересно, моя дорогая мисс Драйсдейл, научишь ли ты свою юную подопечную этому восхитительному искусству?
Его насмешливый тон, как ледяной дождь, тут же привел Люси в чувство. Она высвободилась из его рук, да Айвэн и не пытался ее удерживать. Она едва дышала, сердце ее билось в бешеной гонке. С большим трудом ей удалось произнести:
– Если вы достаточно повеселились, то я, пожалуй, пойду.
– У тебя сбилась прическа.
Айвэн прислонился к столу, скрестив на груди руки. Люси вдруг сообразила, что он дышит абсолютно нормально, и ей стало дурно. Неужели этот поцелуй для него ничего не значил?
