Впрочем, Святобор всё же что-то почувствовал и вскоре умолк.
– Ты гусли мне обещал показать, – напомнил Ратше молодой гёт. Ратша убрал в колчан последнюю стрелу и поднял глаза на Святобора:
– Принеси гусли.
Отрок бегом сорвался с места, гордясь, что именитый воин удостоил его просьбы. Взяв гусли, Ратша поставил звонкую кленовую доску на левое колено, вдел пальцы в отверстие при верхнем конце, тронул струны. Он управлялся с мечом охотнее, чем с гуслями, не почитая гудьбу за своё дело; но, как почти всякий гридень, мог при случае похвалить песней славное дело, припомнить павшего друга… Тьельвар имел уже случай в том убедиться.
Расходились волны на море великом,
выбегали кораблики на синее море,
кораблики ладные, стройные
из того ли города Ладоги…
Тьельвар слушал молча. Ратша покосился на него несколько раз, потом снял гусли с колена.
– А не в песнях ты мыслями, готландский гость. Тьельвар подпер кулаком подбородок и кивнул на колчан, висевший на деревянном гвозде:
– Не хотелось бы мне оказаться под этими стрелами, словенин.
Ратша отдал гусли Святобору и ответил, усмехнувшись:
– Так ведь и не с чего бы вроде.
– Это верно, – сказал Тьельвар, – Но не всем людям хочется одного и того же, как ты, наверное, знаешь.
Ратша тяжело молчал некоторое время, и Тьельвар не знал, чего ждать.
– Вот, значит, как, – нехотя выговорил воин, – Иди себе, Святобор.
Святобор пристыженно поднялся: мог бы и сам уйти, поняв, что эти речи велись не для него.
– А теперь рассказывай, – велел Ратша, – Всё рассказывай.
– Ты, наверное, видел рядом с Хаконом человека по имени Авайр, – начал Тьельвар негромко. – Так вот, у Авайра есть брат. Этот брат много раз ходил грабить в здешние места и всегда возвращался с добычей. А потом случилась та битва с Хрёреком конунгом, которую не скоро позабудут у нас в Северных Странах. Брат Авайра приехал домой без ноги и рассказывал про гард-ского воина, очень похожего на тебя.
– Может быть, – проворчал Ратша, – Я всех не помню. У Хакона я тоже кого-нибудь изрубил?
– У Хакона, – сказал Тьельвар, – вся родня погибла дома, в Павикене, когда вендские викинги устроили туда набег. Хакон вернулся из Бирки, где он тогда был, и ему рассказали, что его отец и братья пали в бою, а мать и сестру увезли неведомо куда. Вот он и поклялся, что не даст вендам житья, пока они его не убьют.
– Твоего Хакона я раз уже поучил и не очень-то его боюсь, – сказал Ратша угрюмо. – А не то я, пожалуй, напомнил бы тебе, что я не варяг. Жаль, не был я в Павикене и не видел там его сестру. Я уж позаботился бы, чтобы у Хакона была причина мне мстить!
