Иезуит очень начитан. Он может говорить о чем угодно, даже о науке. Перед ним такой пример, как выступление самого папы римского на съезде астрономов в Риме, где гипотеза о разлетающихся галактиках была использована его святейшеством для доказательства акта творения, после которого и «полетели в разные стороны звездные острова».
— Роковая ошибка Джордано Бруно, — продолжал иезуит, поглядывая на окружившую нас толпу туристов, — заключалась в том, что его гипотеза была антинаучной даже с нашей, современной точки зрения, поскольку не опиралась на известные факты.
Среди туристов оказался аспирант, которого мы все звали Феликсом, молодой лысеющий человек в очках с тяжелой оправой.
— Позвольте, сеньор, — вмешался он в беседу. — Не все гипотезы в науке предлагаются для объяснения уже известных фактов. Существуют два различных метода научных исследований. Набирать экспериментальный и фактический материал, искать его в любом направлении и после его получения выводить закономерности. Это один подход. Есть и другой. Объяснять, скажем, исследуемое явление и искать подтверждение этому объяснению, гипотезе. Если подтверждения не находятся, менять рабочую гипотезу, искать в новом направлении. Результат может быть получен экономнее, чем в первом случае. В нашей стране широко пользуются этим вторым методом.
— Господин ученый мог бы привести пример? — смиренно спросил монах.
— Общеизвестный? Охотно. Возьмите теорию относительности Эйнштейна.
Монах утвердительно кивнул головой в знак согласия и понимания.
— Ее подтверждение было получено уже после того, как Эйнштейн выдвинул свой принцип относительности.
Монах вздохнул:
— Ах, господин ученый! Вы сами привели этот прискорбный пример. Эйнштейн выдвинул свой принцип относительности, оттолкнувшись от объяснения известного и неразгаданного опыта Майкельсона. Печально вспомнить о реакции коллег господина Эйнштейна. Не видя подтверждений весьма новых и экстравагантных научных взглядов Эйнштейна, они, если говорить начистоту, символически сожгли научного еретика на костре общественного мнения. Будем же снисходительны к тем, кто в жестокие средние века был обуреваем исступленным служением вере.
— Кстати, господин монах, — не сдержался аспирант, — эта «исступленная вера» строилась на отнюдь не доказанной гипотезе о существовании бога.
Жизнелюбивые глаза сверкнули, красивое лицо стало страдальческим:
