– Училась в Краснодаре, а мы в университете Ростова… Помнишь: были у них на соревнованиях… Не понравилось: в столовых свинина – можно помереть с голоду…
Увидев недоумение на моём лице, он прерывает свои воспоминания и кричит:
– Пятимат!
В кабинет заглядывает женщина средних лет, высокая и смуглая.
Чёрный платок надвинут на лоб, темно-карие глаза лучатся из-под опущенных ресниц.
Джахар что-то лопочет по-своему – Пятимат отрицательно качает головой. Директор горячо настаивает, и чеченка, наконец, соглашается.
Чувствую себя неловко: обо мне говорят, а я ничего не понимаю.
– Хорошая из меня получится учительница… – с иронией думаю о себе.
– Это наша техничка, – словно угадывая мои мысли, переходит на русский директор. – Она возьмет тебя на квартиру: там уже живут наши учительницы…
Пятимат легко поднимается вверх, к лесочку, – я следую за ней, волоча по пыльной дороге чемоданы. Чеченка останавливается у плетёного забора, за которым виднеется каменный дом, с большим, похожим на нос корабля крыльцом. Двери в жилище открыты, и на ветру, как флаги, развеваются алые занавески.
Женщина открывает калитку – и, гремя цепью, ко мне бросается кобель. Хозяйка, что-то крича, оттаскивает злобно лающего пса и прикручивает его к кривой, искалеченной людьми и животными акации.
– Не бойся, заходи, – приглашает Пятимат меня в дом и недовольно качает головой. – И как тебя, такую маленькую, мама отпустила… У нас нельзя…
– Меня отец тоже хотел удержать, да не послушала, а мамы у меня нет…
Вхожу в комнату. Огромный, как дерево, фикус, кровати, стол, три стула – вот и все убранство жилища. Около фикуса, на постели, сидит заплаканная женщина. Я смотрю сначала на её выпирающий из-под халата живот, а потом только вижу печальные серые глаза, худенькое бледное личико, узкие плечики, тоненькие ручонки.
– Наташа, опять плачешь? – участливо спрашивает её Пятимат.
– Сулейман не приехал. Обещал и не приехал, – по-детски всхлипывая, жалуется беременная.
– Я же предупреждала… – перебивает квартирантку Пятимат. – Наши мужчины красиво говорят, много вам обещают, а живут по Корану… Мой
Хусейн сначала любил меня, потом стал ругать: рожала девочек. Родила ему сына… Всё равно купил новую жену. Так было больно… Думала: сойду с ума… Знала: надо смириться… А не могла… Хорошо вторая жена сбежала… А у твоего, Наташа, Сулеймана мать не хочет русскую… Не мучай себя: отправляйся к маме в Москву или в общежитие просись: Хусейн ругается… Плохо говорит о русских… сказала чеченка и вышла из комнаты.
