Ну, было мне о чем тужить!
Не думала я себе младенчика
От взгляду одного нажить!
Забыла я тебе пеленочек, —
Прости меня за недосмотр!
Смотрю-ка на тебя, миленочек:
Смотрины-то смотреть — не смотр!»
И водит всё —
По бровочкам,
По лобику
Рукой.
«Молоденький!
Да родненький!
Да плохонький какой!
В серебряном нагрудничке,
И кольчики занятные.
И ничего, что худенький, —
На личико приятненький».
Сгоняет муху с бровей,
Равняет руку с своей.
«Как суха корочка!
Как есть — без мякиша!
Твоя-то — перышко,
Моя-то — лапища!
И каждый пальчик-то
Как царь закованный!
А моя — черная
Да бесперстнёвая!
Твоя — ковры расшивать,
Моя — дубы корчевать».
И к люботе припав
Лбом смуглым сводчатым —
По волосочкам-то
Да по височкам-то…
«Твои-то тонкие,
Лен — волосенки-то!
А мои — конские,
Что струны — звонкие!
Дай, вошку поищу,
Головку почешу.
Уж такого из тебя детину вынянчу,
Паутинка ты моя, тростинка, шелковиночка!»
И гласом гневным вдруг:
«Ох, старый змей-паук!
На живодерню гож:
Дурной уход ведешь!
Чай, по снегам водил
Ступнями босыми,
Поил не дóпьяна,
Кормил не досыта…
— Тонее тросточки!»
А дядька-хитростник:
«Были бы косточки, —
Мясцо-то вырастет!
Что ж, что весом плох, зато стройнее сосенки!
По плечо тебе, небось, —такой высоконький!»
Та грудочкой склоняется,
Тот ручкой заслоняется, —
Чтоб солнышко ему, должно,
Личика не нажгло.
— Гляжу, гляжу, и невдомек:
Девица — где, и где дружок?
Ты расплетись, верéвьице!
Где юноша? Где девица?
Тóт юноша? — лицом кругла,
Тóт юноша? — рука мала:
Одной косы две плёточки,
Две девицы-красоточки.
Да больно вид-то их таков, —
А ну-ка двое пареньков?
Тóт девица? — глядит насквозь!
Тóт девица? — коленки врозь!
Одной руки суставчики,
Два юноши-красавчика.
Чтоб не испортил нам смотрин
Неверный разум наш Фомин. —
Где царь не приложил печать,
Там надо нáдвое решать:
Кто сам с косой да в юбочке —
Тому пускай — два юноши.
Кто вокруг юбок веется —
Тому пускай — две девицы.
А нý как зорче поглядим —
И вовсе все обман один,
И вовсе над туманом — дым,
Над херувимом — серафим?
Спим…
* * *
И ладит, и гладит,
Долг девичий плóтит.
Ресницами в самые веки щекотит.
Чай, синие очи-то,
Как пó морю плыть!
И видеть-то хочется,
И жалко будить.
Над ухом аукает:
«Жених мой! — Ау!»
На грудке баюкает
Добычу свою.
«Спи, копна моя льняная,
Одуванчик на стебле!
Будет грудь моя стальная
Колыбелочкой тебе.
Сна тебя я не лишаю,
Алмаз, яхонт мой!
Оттого что я большая,
А ты — махонькой!
