Возможно ли будет вернуть этих волчат в лес? Черт меня побери, если я знаю.
Подбежал Ник и принялся лизать и грызть мои пальцы. Я попытался приласкать его, чтоб успокоился. Не помогло — он продолжал задираться. А зубки у него острые.
Нет. Кусаться нельзя! Кира хихикнула:
— Ты точно так же воспитывал Джейн.
Я тоже засмеялся.
— Уж как умею. — Свободной рукой я показал на поднос, предлагая ей тоже сделать сандвич.
Кира помотала головой.
— Нет. Это только тебе. — Она помолчала. — Как по-твоему, что за тварь этот ваш Бойоардо?
Я пожал плечами:
— Нечто из Фэйри. Опасное нечто.
Она притянула Ника к себе, он устроился у нее на коленях и мигом заснул. Я изогнул бровь.
— Просто надо уметь с ними общаться, — сказала она. И тряхнула головой, отбрасывая с глаз волосы.
Я намазал сыр на кусок яблока и отправил в рот. Сочетание это кажется нелепым, как острая ветчина с ломтиком дыни, пока не попробуешь. Сладость яблока смягчает остроту сыра, а его клейкость не дает яблоку рассыпаться. Хрустит оно при этом по-прежнему.
Я намазал еще кусочек и предложил Кире. К моему удивлению, она не отказалась.
— Я говорила о нем с Андреа, — сказала она, слизывая с пальцев остатки сыра.
— О Нике?
— Нет. О фэйри.
Порой я знаю, что надо сказать женщине:
— Вот как? У нее есть предположения?
— Нет. — Она посмотрела так, будто один из нас такой болван, что только со второй попытки угадает, кто именно из нас болван. — У меня есть.
— Да? И какие же?
Не знаю, получилось бы у меня нарочно говорить более неискренне и более покровительственно. Когда портятся отношения, тут уж не важно, как и что говорится.
— Гм... Ты рассказывал — оно двигалось похоже на волка, но не как волк, сгибалось неправильно и не там, где надо.
А она, оказывается, слушала внимательно. Я кивнул.
— Точно.
— Ну так вот, я вспомнила об этом сегодня днем, когда смотрела, как Доранна играет с Беталин — знаешь, дочкой Фоны? Они играли в лошадки.
Я улыбнулся:
— И кто был всадником?
Ну наконец-то я сказал хоть что-то верное: Кира улыбнулась.
— Беталин. Доранна пожелала быть лошадью. Она бегала на четвереньках, но гнулась не там, где настоящая лошадь. А когда она заржала, это не было ржанием настоящей лошади — она просто в это играла.
Аналогии обманчивы. Они могут привести к правде, а могут и провести мимо или вывести на минное поле.
— Так ты считаешь, Бойоардо — детеныш фэйри и просто играл в волка?
— Как тебе эта мысль? Такое возможно?
Не знаю, почему моей жене так важно мое мнение, но она смотрела на меня так, будто от моих слов зависела ее жизнь.
