* * *
Кошмар повторяется.
Мы стараемся вырваться из ада, мчимся сквозь влажные завесы, что свешиваются из ниоткуда, закрывая бесконечный простор.
Здесь все, кого я любил, и вместе с ними — знакомые и незнакомые лица.
Позади, порой видимая сквозь завесы, ярится демонская погоня. Я не хочу смотреть на них, да и не должен — мы почти выбрались, почти спаслись.
Но «почти» — не значит «уже».
Выход высоко впереди, он отмечен сияющими зелеными буквами, и кое-кто уже выбрался через него. Мне кажется, я вижу, как прошли туда и вышли мои жена и дети.
Я надеюсь на это.
Кто-то уже прорвался, но остальным надежды нет: демоны уже рядом, вот-вот настигнут.
И тогда я вижу его — Карла Куллинана, отца Джейсона. Он стоит над толпой, на голову выше всех, лицо его сияет, на руках, на груди, на бороде — пятна засыхающей крови.
— Надо их задержать, — говорит он. — Кто со мной? Он улыбается, будто мечтал об этом всю жизнь, чертов болван.
— Я, — откликается кто-то, и Карл, не глядя, кто это, показывает место в строю рядом с Клинтом Хиллом и Эдди Мерфи.
— Твой черед. — Он поворачивается ко мне. Он покрыт кровью, какой-то желто-зеленой слизью и волчьим дерьмом.
Он встряхивает головой, смахивая кровь с глаз.
— Твой черед, Уолтер.
* * *
— Твой черед, Уолтер, — повторил Джейсон и снова тряхнул меня.
Я просыпался медленно, наполовину уже в реальности, наполовину в кошмаре: за лицом сына для меня еще маячило лицо Карла.
Плохо: при моей профессии и образе жизни надо просыпаться мгновенно, до того, как тебя коснулись. Мне плевать, что моя подкорка считает, что в собственной постели и рядом с женой я в безопасности: дверь открыта, рядом с моей постелью стоит вооруженный человек.
Очень плохо, Уолтер.
На другом краю постели, свернувшись клубочком, спала глубоким сном Кира — но даже во сне выставив колено, будто защищаясь от меня.
На полу с моей стороны валялись грязные, вонючие шерстяные штаны и куртка. Спецодежда для кормления волчат. Я выбрался из-под одеял, с содроганием натянул ее — она все еще была влажной, — нацепил кое-какое оружие и следом за Джейсоном вышел в коридор.
Во рту у меня стоял металлический привкус — он всегда появляется, если я недосплю. Не знаю уж почему, но недосыпаю я вот уже десять дней — с самого возвращения. Забавно, правда?
На верхней площадке лестницы я остановился взглянуть в окно.
Эллегон спал на холодных камнях двора, как кот, — огромные лапы подобраны, треугольная голова посапывает на булыжниках. Обаятелен, как автобус.
