Путь к Эвенору | страница 17
— Да?
— Почему мне кажется, что на самом деле мы охотимся вовсе не за оленем? Тэннети хмыкнула.
— Может, потому, что мы тратим время на стрельбу по деревьям?
— В замке отличное стрельбище — за казармами, — сказал Джейсон.
— Если ты знаешь что-нибудь более скучное, чем палить все утро по мишеням, — просвети.
Что до меня — я предпочитаю делать вид, что охочусь, и стрелять в деревья. Я никогда не тренировался метать ножи — просто пользовался ими время от времени, чтобы убедиться, что еще не утратил Дара. Но это совсем иное — учиться пользоваться ножами мне надо не больше, чем рыбе — учиться пользоваться жабрами.
Другое дело — то, чему я учился. Если я не буду тратить по нескольку часов на длинный лук хотя бы раз в декаду, я потеряю навык, и тогда мне перестанет везти. А невезение — в понимании сына Стаха и Эммы Словотских — означает гибель. Как говорил Вуди Аллен, смерть — одна из худших неприятностей, которая может приключиться с человеком нашей профессии, и лучше немного потренироваться, страхуясь.
Так что я тренируюсь. Чертову уйму времени пришлось мне потратить, тренируясь из чего-нибудь стрелять и чем-нибудь рубить, но тут никуда не денешься. Входит в необходимые затраты.
Но не станешь всем все выкладывать.
— Мне так больше нравится, — сказал я. — Погожий денек, приятная компания, свежий воздух, быть может — возможность настрелять пару марок...
— ...от какого-нибудь лоха... — с улыбкой договорила Тэннети.
Улыбка была неприятной и чуть не испортила мне утро.
Глава 2,
в которой я обсуждаю кое-какие семейные проблемы
Он никогда не прощает тех, кого оскорбил.
Итальянская поговорка
Почти всегда жизнь совершает переходы от плохого к худшему, но время от времени в мире происходят улучшения: ясно, что вот-вот случится какая-то мерзость, а случается что-то другое — не такое мерзкое.
Иногда что-нибудь хорошее; а иногда — просто не случается что-то плохое. Меня и то, и другое устраивает.
В первый раз это произошло, когда мне было лет семь. Родители собирались в гости, старший братец, Стивен, куда-то удрал, так что мне вызвали няню. Звали ее миссис Клейнман; она жила на какую-то вдовью пенсию в красном кирпичном доме через квартал от нас. Старая грымза не любила детей; ей не хотелось ни играть, ни разговаривать — только сидеть на диване, сбросив тапки, жевать чипсы, клевать носом и глядеть в телевизор.
Что бы вы сделали на моем месте? Я сделал то, что напрашивалось само собой, — и, естественно, когда Стах и Эмма вернулись домой, разразился скандал. Когда старина Стах злился, правая щека у него подергивалась в тике. Это было похоже на биение пульса.