Чтобы видение рассерженного отца, провожающего в неволю упрямого сына, исчезло окончательно, Райс осторожно нашел под плащом тоненькую талию своей спутницы, совсем потерявшуюся в многочисленных складках. Линет была невесома как сон, и, злясь теперь уже на свою безудержную чувственность, толкавшую его на явное насилие, принц резко отвел лицо, чтобы его не коснулись шелковистые пышные волосы. Он слишком хорошо помнил обещание, данное ее отцу, и не хотел потерять свое честное имя.
Когда без всякого предупреждения две сильные руки подхватили Линет, ей ничего не оставалось, как уцепиться за широкие плечи – единственную опору в пошатнувшемся вдруг мире. Но плечи под ее прикосновением содрогнулись, отчего девушка задохнулась, и сладкий странный стон остановился у нее где-то меж легкими и глоткой. Словом, как только тело ее оказалось в седле, она резко отдернула руки от опоры, которая обжигала ее бесовским огнем.
Райс остался в недоумении – что это: страх или влечение? Или то и другое одновременно? вместе? Он сумрачно уставился на тропу, знакомую ему настолько, что, пожалуй, она была уже и не нужна, и погрузился в молчание, длящееся до тех пор, пока они не вошли в еще полупрозрачный весенний лес. Тут он неожиданно почувствовал потребность договорить начатое у дома до конца.
– В Нормандии меня держали заложником дворяне. К счастью или нет, но герцог запретил графу Маршану держать меня в оковах или даже в одной из секретных камер донжона. Бедняге осталось лишь признать, что мое воспитание и военное образование заметно отличаются от полученного им, и возвел меня в ранг своего воспитанника. Таким образом, следующие несколько лет я провел пажом, а затем и сквайром.
Пока черные глаза угрюмо смотрели в землю, а жесткие губы скупо роняли слова, Линет с тоской осознала, как тяжело пришлось этому человеку в Нормандии. Повидав в Рэдвелле немало мальчиков, готовящихся принять первые испытания рыцарства, она понимала, как унизительно и позорно было уэльскому юноше учиться наряду с десяти-двенадцатилетними малышами и, что самое ужасное, – под насмешливыми взорами взрослых мужчин.
– Но все же ты стал рыцарем, – Линет произнесла это с мягкой уверенностью.
– Клянусь. – В голосе Райса послышалось холодное торжество. – Моя гордость заставила меня, не умеющего ничего, стать лучшим во всех предлагаемых мне испытаниях! – И гордость эта неожиданно сверкнула из черных глаз, ослепляя Линет. – Времена изменились, и теперь, благодаря своим рукам, своему мечу и своему таланту стратега, которым только и можно выиграть битвы, я заслужил репутацию самого доблестного воина. Я стал Уэльским Орлом.
