Только почувствовав на своих плечах платье, Линет вздохнула свободно и ощутила, что грация возвратилась к ней снова. Она взглянула в лицо Миаре, улыбнулась и сама быстро завязала на горле кружевные концы воротника.
Затем Миара, не обращая внимания на ироническую улыбку стоявшего рядом принца, подала Линет крошечные, еще детские кожаные домашние туфельки; смущаясь, Линет наклонилась, чтобы их надеть, но только она выпрямилась, плечи ее пригнула весомая тяжесть темно-коричневого плаща, наброшенного сзади властной рукой. Все это время Райс молчаливо ждал окончания туалета, но под конец не выдержал и сам накинул на Линет плащ. Больше того, отступив на шаг и оглядев ее с ног до головы, он подошел снова и осторожно поправил складки, чтобы роскошный, богато украшенный мехом плащ сидел на девушке более удобно и красиво. Затем взор его упал на все еще распущенные каштановые кудри, и он почувствовал непреодолимое желание еще раз погрузить свои руки в их шелковистые заросли.
Чтобы покончить со столь бессмысленными желаниями, появившимся к тому же в самый неподходящий момент, принц отвернулся и, обратив свой презрительный взор на Миару, бросил ей краткое приказание:
– Передай своему скорбящему лорду, что, клянусь Святым Крестом, я верну ему то, что принадлежит ему по праву рождения, в целости и сохранности сразу же, как только он отзовет своих наемников с моих земель, и сразу, как я получу его письменное обязательство навеки не переходить моей границы. – Райс замолчал, и напряженная тишина повисла в комнате, словно в жаркий полдень перед грозой. – Передай ему также, что есть предел и моему терпению – две недели я буду охранять его отпрысков, но по истечении четырнадцати дней… – Принц не договорил, а лишь выразительно повел плечом, что испугало старую Миару куда больше всяких произнесенных слов.
Пока похититель разговаривал с Миарой, Линет не сводила глаз с его точеного профиля, и легкое удивление поднимало вверх ее соболиные брови – почему же она, всегда отличавшаяся голубиным, пугливым сердцем, ничуть не боится этих невысказанных угроз?
Пламя металось в озлобленных глазах Миары, а принц, усмехаясь, продолжал свои наставления:
– А вы оба, – неожиданно обратился он к наследникам Рэдвелла, – молите Бога, чтобы я сдержал клятвы, данные не презренной собаке – вашему отцу, а Всевышнему, что правит жизнью и людьми.
Линет была глубоко оскорблена таким отношением к ее отцу. Ведь именно он, ее отец, проповедовал своим воспитанникам, рыцарям и стражникам о всемогущем принципе неукоснительного соблюдения клятв чести, о том, что именно это является главным в жизни каждого высокородного человека и за это он должен быть готов отдать не только всю собственность, но и жизнь. Горячие эти речи навсегда убедили девушку, что ни одному человеку на свете не придет в голову поставить под сомнение честь и достоинство ее отца – графа Годфри Рэдвеллского.
