Анатомические изменения внутренних органов опять-таки наилучшим образом описаны не медиками, а художниками. Не кто иной, как Леонардо да Винчи, впервые зарисовал затвердевшие обызвествленные артерии старика. Как видно, рукой Леонардо и других великих мастеров эпохи Возрождения, часами проводивших в «анатомичках» над вскрытыми трупами стариков, двигала скорее неуёмная жажда познания, нежели эстетическая потребность.
Что же касается медиков, то они тоже, подобно художникам и писателям, во многом — увы, чересчур во многом — полагались на свою интуицию. Да и проблемой старости занимались, как правило, попутно, мимоходом. В науке господствовал качественно-описательный подход, чреватый не только субъективными передержками и недодержками, но даже грубыми просчётами.
Более шестнадцати столетий медицина опиралась на ошибочное заключение Галена, будто старческий пульс «неровен, редок и слаб». Сейчас мы знаем: уменьшение эластичности кровеносных сосудов с годами действительно приводит к некоторым отклонениям от нормы: скорость распространения пульсовой волны заметно повышается. Этот устойчивый признак предложено даже использовать в качестве шкалы возрастных изменений. Однако совершенно неверно, что пульс у пожилых людей «мягкий» и пониженной частоты. Лишь в 1839 году Канштатт опроверг Галена.
Заметьте: речь идёт о пульсе — одной из самых важных (наряду с температурой тела) характеристик, по которым столетиями судили и до сих пор судят о состоянии здоровья! И верите ли, эту ошибку ничего не стоило обнаружить гораздо раньше, причём простейшими средствами…
Такой стиль работы, понятно, не мог устроить подлинную науку.
Теперь существует целая область знаний, посвящённая проблемам старения, — геронтология. В её названии слились воедино два греческих слова: «герон» («старец») и «логос» («учение»). Трудно сказать, когда родился этот термин, ещё труднее проследить истоки самой геронтологии. Генеалогическое древо этой старушки насчитывает многие тысячелетия. Однако несомненно, что как наука, в современном смысле слова, она сформировалась только в последнее столетие.
В начале нашего века в «святцах» науки о старости появилось ещё одно не менее звучное имя — гериатрия (от греческого «иатрео» — «лечить»). Им «окрестили» ветвь медицины, занимающуюся изучением, профилактикой и врачеванием болезней старческого возраста. И хотя официальные «крестины» произошли недавно (в 19Q9 году), «крестница» тоже отнюдь не молода — пожалуй, она даже постарше своей престарелой сестрицы — геронтологии. Ибо обострённый интерес к старости проистекал не только из голой любознательности, но также из практических потребностей: наверняка вожди первобытных племён, почувствовав на закате дней своих вкус к жизни, требовали от знахарей исцеления от недугов и продления жизни. Ну, а прежде чем лечить, надо было, разумеется, знать, что именно лечить.
