У Володи появилось неправильное поведение. Однажды мы с ним долго просидели в очереди на приём к фтизиатру. Володя устал, и когда мы вошли с ним в кабинет врача, он расшалился. Так как он не понимал слова "нельзя", и его нельзя было остановить, врач сказала, что его надо бы к психиатру показать. Я не показала Володю к психиатру, зная заранее, что диагноз "шизофрения" ставят уже с трёх лет, и его обязательно с таким поведением поставят на учёт, затем поставят в военном билете статью Љ4 "негоден с исключением с воинского учёта", с такой статьёй не принимают во многие учебные заведения, будет ограничен доступ ко многим работам, и тогда часто дают вторую группу инвалидности. Я стала приучать Володю понимать, что такое слово "нельзя", стараясь привести его в норму, и когда он нашалил, я попробовала наказать его и посадила на диван. На диване сидеть он не захотел, тогда я села с ним рядом сама и стала держать его, чтобы не убежал. Он закричал, пришла няня и стала ругать меня, оправдывать его поведение и осуждать меня за то, что я его наказываю, затем стала вырывать ребёнка из моих рук. Так и тащили мы ребёнка в разные стороны, орал ребёнок, орала нянька, обзывая меня. Я видела, что таким способом не научу ребёнка понимать слово "нельзя" и "надо", не сделаю послушным. Я отпустила его в надежде на то, что когда он вырастет, то всё поймёт сам.
Кроме этого я была ещё и зависима от Марии Васильевны, и она шантажировала меня. Ребёнок, закормленный мучным и сладким, имел слабую иммунную систему и часто болел простудными заболеваниями. О закалке и речи не было, его оберегали от малейшего ветерка. После лёгкой простуды няня в сад его не отдавала, считая, что надо выдержать ещё недели две, не выпуская на улицу. После такой выдержки, посетив сад три-шесть раз, он вновь заболевал, и вновь она его выдерживала дома две-три недели. Это было выгодно им обоим: Вова в сад не любил ходить – поэтому няня и выдерживала его дома, чтобы ему было хорошо. Таким образом, за год он посещал сад в общей сложности всего три месяца, а девять месяцев его выдерживали дома. На столько дней врачи больничный лист по уходу за ребёнком не давали, и няня была мне необходима. Зная, что мне не с кем оставлять дома больного ребёнка, она меня постоянно шантажировала. При ссоре она начинала собирать вещи, угрожая уехать от меня. Это держало меня в страхе. В детском саду воспитатель говорила: "Заберите его из садика совсем. Ведь он не садиковый". Я не забирала, потому что скоро нужно было идти в школу. Потом могут в школе мне сказать: "Заберите его из школы. Ему здесь плохо". Потом его выгонят с работы, потом выбросят из жизни.
