На переднем крае | страница 5



Наконец очередь доходит и до меня.

– Какими языками вы не владеете? – устало спрашивает он.

– Какими скажете.

– По какому делу приехали?

Я показываю бланк приглашения. Взглянув на логотип приглашающей фирмы, пограничник пропускает меня.

Шуберт снял для меня номер в гостинице в пригороде Мюнхена под названием Дейзенгофен. Из аэропорта я добираюсь туда на электричке.

Гостиницу нахожу довольно быстро. Спустившись вниз по главной улице, я оказываюсь на площади, посреди которой стоит высокий полосатый столб, а позади виднеется двухэтажная деревянная гостиница. Над входом висит жестяной человек с кружкой пива в руке. Под ним надпись: "Гамбринус".

Зайдя в гостиницу, сразу оказываюсь в пивной. Говорю бармену, что у меня здесь снят номер. Оказывается, обращаться надо не к нему. Через некоторое время ко мне выходит хозяин и дает мне ключ от номера.

Честно говоря, я рассчитывал увидеть что-то более солидное. Комната совсем маленькая. Кровать, стол, стул, шкаф и раковина. Санузел в другом конце коридора. Из окна вид на площадь со столбом.

В номере делать нечего. Спускаюсь вниз. Ехать в Мюнхен не хочется: уже вечереет, денег мало, да и никуда от меня Мюнхен не денется.

Лучше как следует посплю перед первым рабочим днем. Но и спать пока рано. Захожу в пивную. У входа читаю вырезки из старых газет. В гостинице есть собственная пивоварня, причем хозяин ее в шестидесятых годах получал премии и патенты на изобретения каких-то специальных приспособлений для варки пива. Пиво в них приобретает особый янтарный оттенок, а пена становится особенно белой и густой, занимая в стакане ровно столько места, сколько полагается по строгим баварским стандартам. Рядом с вырезками висит и прейскурант. Цены с непривычки пугают. Не сразу решаюсь зайти, но один раз живем: надо попробовать такое замечательное пиво, настоящее, баварское, свежесваренное. Такое ведь есть только в этой гостинице, и нигде больше во всем мире.

Пшеничное пиво мутное, с густой пеной. Его вкус неповторим. Нигде ни до, ни после я не пил такого пива, как в этой гостинице в

Дейзенгофене. Именно там я узнал, каким пиво должно быть, а не каким оно бывает. Его можно пить сколько угодно, оно не очень крепкое, но, выпив несколько литров, понимаешь, что алкоголь в нем все-таки есть.

Иногда даже слишком хорошо понимаешь, но поздно. А с непривычки заметить это мудрено, пока не встанешь из-за стола, не поймешь, что стоять уже не можешь. Но вставать приходится не скоро: от этого пива почему-то не тянет в туалет. Хочется сидеть за столиком долго-долго, потягивать пшеничное пиво из маленького высокого поллитрового стакана или из большой литровой кружки, рассуждать о жизни, наблюдать за суетливым официантом итальянцем Тони, слушать музыку самодеятельного духового оркестра, который упражняется в соседнем зале, и смотреть на посетителей, настоящих баварцев с окрестных деревень.