На пересадочной станции полно народу. Кажется, на время Октоберфеста население Мюнхена удвоилось.
Какой-то молодой человек обращается ко мне на незнакомом языке. Из того, что он сказал, я понимаю только слово "сигарета". Протягиваю ему пачку Космоса.
– Кескесе, месье?
– Не кескесе, а Космос, – поправляю я.
Он берет сигарету и исчезает в толпе.
Перед сном немного слушаю новости по радио. Почти все новости опять из России. У Фирмы неприятности. Из-за кризиса она понесла очень большие убытки. Надо же, не только россиян кризис задел!
– Знаешь, у Фирмы неприятности в России, – говорит мне Шуберт. -
Большие убытки.
– Да, я слушал вчера новости.
– Ну, значит, ты уже в курсе. Будем сокращать штаты. Так что на работу тебя взять не сможем.
Неприятная новость, ничего не скажешь.
За обедом снова встречаем московского начальника.
– Чего ты с нами не пошел? – спрашивает он. – Мы еще в гостинице водку пили.
– Так ведь не позвали, а мне в другую сторону ехать надо было.
– А мы и не собирались. Оно как-то само так вышло.
– А меня, представляешь, на работу в Петербурге не берут. Так обидно.
– Да, что-то нехорошо у нас в России получилось. Ну, ничего, это скоро пройдет. Мы еще будем набирать сотрудников через годик.
– Это не скоро.
– А ты не жди. Зачем тебе обязательно работать в Петербурге.
Переезжай в другой город. Устройся тут на работу, раз уж все равно приехал.
– Хорошая мысль, – говорит Шуберт. – Чего бы тебе, действительно, не перебраться пока в Германию. Поработаешь здесь, а там и кризис в
России пройдет – сможешь вернуться.
Такая идея мне в голову не приходила. Почему бы не попробовать?
После обеда пишу заявление и иду в отдел кадров.
Я захожу в огромное помещение. Рядами стоят столы, за которыми сидят кадровики. Самый крайний вежливо спрашивает, чем может быть полезен.
Я уже не могу слышать этот вопрос. Разговор, который начинается с него, обычно заканчивается словами, что мне тут ничем не могут помочь.
Подаю заявление.
– Спасибо, – говорит мне сотрудник. – Мы рассмотрим ваши документы и, возможно, через месяц или чуть больше пригласим вас на собеседование.
– Через месяц меня уже здесь не будет. Нельзя ли рассмотреть мое заявление быстрее?
– К сожалению, нет. Только пока ваши бумаги дойдут до людей, принимающих решения, пройдет не меньше двух недель.
– Тогда, может быть, мне лучше самому отнести туда мои бумаги? Кто эти люди, где они находятся?
– Я этого не знаю, – говорит клерк, удивленно глядя на меня. – Так нельзя делать, это нарушение нашего распорядка. Есть инструкции о прохождении документов, их нельзя нарушать. Если документ не проходит все необходимые инстанции, его никто не станет рассматривать. Документ должен пройти все предусмотренные процедуры, потому он идет так долго, но быстрее никак нельзя, – он передает мое заявление на следующий стол. Сотрудник, сидящий там, просматривает его, делает какую-то пометку и передает дальше. За следующим столом опять делается какая-то пометка, заявление движется дальше. – Ну вот, видите, – дружелюбно улыбаясь, говорит мне кадровик, – ваше заявление уже обрабатывается. Подождите, скоро оно обязательно попадет туда, куда должно попасть.
