— Что-то тяготит тебя, Беатрис?
Она выдавила из себя улыбку.
— Мысль о том, что мне пора идти. Уже день на дворе. Загарте будет волноваться. — Она встала.
Колон помог ей надеть плащ.
— Когда я снова увижу тебя, дорогая моя?
— Когда захочешь. Я буду ждать твоего прихода.
— Нам ещё столько надо сказать друг другу. Так много, что мне кажется, мы никогда не наговоримся.
Он поцеловал Беатрис, и та, низко надвинув капюшон, ушла.
Быстрым шагом добравшись до таверны Загарте, она пересекла пустынный двор и поднялась по лестнице. Беатрис открыла дверь своей комнаты, переступила порог и чуть не вскрикнула, увидев сидящего за столом мужчину. Тот поднял голову, и она подавила крик, узнав Галлино.
— Что вы тут делаете? — сурово спросила Беатрис.
Галлино встал и шагнул ей навстречу.
— Дожидаюсь тебя, дорогуша. И того, что, я надеюсь, ты мне принесла.
Его грубый голос мгновенно вернул Беатрис к реальности.
— Ничего я не принесла, — прошептала она.
— Как это ничего? — Его маленькие глазки впились в её лицо. — Что значит «ничего»? Закрой дверь! — приказал Галлино. Его взгляд гипнотизировал Беатрис, и она послушно выполнила требуемое. — Как же так, девочка моя? Ты пошла, чтобы предупредить его, и осталась на ночь, чтобы он мог отблагодарить тебя. Ты не могла потратить это время впустую. Ни в коем случае. — Он помолчал. — Ну?
— Повторяю, я вам ничего не принесла.
— Ага! — Галлино подступил к ней вплотную. — Но откуда столь вызывающий вид? Что это должно означать? — Он больно схватил её за руку, глазки его злобно блеснули. — Уж не свалилась ли ты в ту яму, что вырыла для него? Не поддалась ли чувствам? Не приняла ли нас за дураков?
— Отпустите мою руку! — вспылила Беатрис.
Галлино не просто отпустил руку, а отбросил с отвращением.
— Глупая потаскушка! Я получил ответ. Я уже заподозрил неладное, когда Рокка рассказал мне, как ты испугалась, услышав угрозы твоего дружка графа Арияса в отношении этого паршивого моряка.
— Графа-то вы убили, — глухо ответила Беатрис.
Во взгляде его сквозило презрение.
— Думай, что тебе хочется. Но держи эти мысли при себе, если тебе дорога собственная жизнь. А лучше забудь об этом и вспомни своего братца, гниющего в подземелье. Ты, и только ты, оттягиваешь его освобождение.
Смертельно побледнев, она добралась до дивана и рухнула на него, ничего не ответив. Но Галлино всё напирал и напирал.
— Уж не хочешь ли ты сказать мне, что тебя обманули? Что ты заплатила установленную цену, удовлетворила сладострастие этого подонка и ничего не получила взамен. Так ли это?
