— Вы хотели использовать моё несчастье в собственных целях, — напомнила она дону Рамону. — Но теперь всё это в прошлом.
— Отличная мысль. Перевернём страницу и подумаем о будущем.
— Будет лучше, дон Рамон, — холодно ответила она, — если вы сразу уясните для себя, что вам нет места в моём будущем, как и мне — в вашем.
— Если я в это поверю, у меня разорвётся сердце.
— Рвите его поскорее и уходите. Вы чересчур назойливы.
— Разве я так противен вам? — Он всё ещё улыбался, но теперь улыбка его скорее пугала Беатрис.
Дон Рамон пододвинул к себе стул и сел, положив ногу на ногу.
— Вы, кажется, не услышали меня. Я попросила вас уйти.
Он покачал головой, всем своим видом выражая сожаление.
— С давними друзьями так не поступают. Тем более с теми, кто может помочь и теперь, как помогал раньше.
— Я не прошу вас о помощи, дон Рамон, и не нуждаюсь ней.
— Напрасно так думаете. Этот спектакль, в котором вы играете. Довольно рискованная, знаете ли, трактовка некоторых эпизодов жизни святых. Кое-кто может задуматься, нет ли тут ереси, а сцены с вашим участием могут показаться святотатством. Решение по таким вопросам выносит Святая палата, а Загарте к тому же мориск. К ним инквизиторы относятся с особым подозрением. Конечно, ваше наказание может ограничится публичным покаянием, но кто знает, вдруг Святая палата сочтёт, что преступление ваше куда серьёзнее. Надеюсь, теперь вы начинаете понимать, сколь необходим в такой ситуации верный друг, готовый заступиться за вас?
И дон Рамон улыбнулся, видя, как смертельно побледнело лицо Беатрис.
— И в чём же выразится ваше заступничество? — спросила она.
— Вы хотите знать, чем я смогу вам помочь? Извольте, — он распахнул камзол, чтобы она увидела вышитый на жилете кинжал с рукояткой в форме цветка лилии. — Я не только пользуюсь немалым влиянием в ордене святого Доминика, но и мой дядя, фрей Педро Мартинес де Баррио — главный инквизитор Кордовы. Мои свидетельские показания могут стать вам надёжной защитой. Теперь вы понимаете, что…
— …Что Ваше влияние может как спасти меня, так и погубить. Именно это я должна понять. Не так ли, дон Рамон? Будем откровенны.
Её полный презрения взгляд разбился о добродушную улыбку графа.
— А чего вы так рассердились? В конце концов, я представил вам доказательство того, что моё отношение к вам не изменилось. — И добавил уже более жёстко: — В Венеции вы обратили в прах мои самые радужные надежды. Я не привык сдаваться без боя. И никогда не отказываюсь от принятых решений. — Он поднялся, шагнул к Беатрис, в голосе появились просительные нотки: — Беатрис, ну почему вы заставляете меня прибегать к таким средствам? Ведь достаточно одного вашего слова, и все мои богатства будут у ваших ног.
