Дож на мгновение нахмурился, ибо в голове его родилась новая идея, реализации которой освобождение Араны могло только помешать, а затем на его губах заиграла лёгкая улыбка.
— Да, да, как ты и говоришь, речь идёт теперь не просто о краже. Пусть он и не шпион, но с этим необходимо тщательно разобраться. — Он вздохнул. — Боюсь, нам придётся разочаровать дона Рамона. Печально, конечно, но… Этого испанского мерзавца допроси немедленно. Но поначалу без пыток, Сильвестро. И одновременно допроси девушку.
И в тот же день два здоровяка-стражника спустились в мрачную подземную тюрьму Подзи, расположенную под дворцом дожа, и вывели оттуда испанского узника, и так-то не избалованного жизнью, а за сорок восемь часов, проведённых в вонючей камере, превратившегося в комок страха.
Сжавшись, сидел он на деревянной полке, не решаясь заснуть из-за полчищ крыс, мечущихся в кромешной тьме камеры. При виде стражников, огромных и страшных в слабом свете фонаря-коптилки, который они принесли с собой, вопль ужаса исторгся из груди Араны. Он принял их за палача и помощника.
Его, как могли, успокоили и препроводили наверх, в маленький зал заседаний Тройки.
Инквизиторы уже ждали его, важно восседая в кожаных креслах за полированным столом. Саразин посередине, в красном, двое других по бокам, в чёрном.
Жалкий, перепуганный, щурясь от света, с чёрной щетиной на щеках и подбородке, провонявший тюрьмой, Арана дрожал мелкой дрожью, а инквизиторы сурово разглядывали его, не произнося ни слова.
Наконец Саразин прервал затянувшееся молчание. Про кражу упомянули и тут же забыли, так как один из чёрных инквизиторов совершенно справедливо отметил, что мера наказания не входит в компетенцию особого трибунала. Но Пабло сообщили, что совершённое им правонарушение карается отсечением правой руки или длительным сроком ссылки на галеры республики. Решать, однако, должен суд низшей инстанции, поскольку Совет трёх разбирает более серьёзные преступления.
Допрос повёл Саразин.
Признаёт ли Арана, что приехал в Венецию из Милана? Тот признал. Что он делал в Милане и по какому делу приехал в Венецию? Арану предупредили, что запирательство бесполезно, поскольку, чтобы добиться правды, трибунал готов пойти на применение пыток, поэтому лучше сразу говорить всё, как есть.
И он рассказал, поминутно призывая всех святых, упомянутых в календаре, в свидетели тому, что не лжёт. В Венеции у него не было никаких дел, кроме как охранять сестру, Беатрис Энрикес де Арана, известную как Ла Хитанилья.
