— Новый христианин, — объяснил дон Луис. — Пусть он маркиз Мойя, но остаётся сыном рабби Давида из Куэнки.
Многое стало ясно Колону. Значит, как он и догадывался, Сантанхель был мараном[5], следовательно, жена другого марана была для него священна. Колон же, несмотря на испанизированную фамилию и характерную внешность, мараном не был. Но решил в этом не признаваться, поскольку подобный ответ мог изменить доброе отношение к нему человека, играющего важную роль в государственных делах.
— Понятно, — коротко кивнул он.
— Я не вдавался бы в такие подробности, если бы не полагал, что говорю для вашей же пользы.
— А мне не остаётся ничего другого, как поблагодарить вас. — Колон рассмеялся. — Но не волнуйтесь, сеньор. Кристобаль Колон не тот человек, который может позволить страсти вмешаться в его судьбу. Поставленная мною цель слишком велика, чтобы уступать человеческим слабостям.
— Цель, возможно. Но вы сами? — в голосе казначея Арагона слышалось сомнение. — Будьте поосмотрительнее, мой друг, если вы хотите добиться своего.
И потянулись дни ожидания. Колон, шагая по залам Алькасара, ловил на себе взгляды придворных. Он прошёл долгий путь от маленького домика на Вико Дритто ди Понтичелло в Генуе, где он родился, и всегда искренне полагал, что достоин лучшей доли. Этой убеждённостью объяснялись его патрицианские манеры. Мужчины подталкивали друг друга, когда он проходил мимо, и часто он слышал, как с восторгом произносилось его имя. Гордые гранды, идальго, принцы церкви, известные воители и государственные мужи искали повода познакомиться с ним. И не одна красавица забывала в его присутствии о кастильской сдержанности, чтобы выразить взглядом своё восхищение. Его окружал ореол загадочности, и, зная об этом, Колон, разумеется, ни в коей мере не пытался развеять его. Никто не мог сказать с определённостью, кто он такой и откуда появился при дворе. Кое-кто считал его португальцем, другие — лигурийским дворянином. Некоторые говорили, что он учился в Павии и по праву считался гордостью университета. Упоминалось и о том, что он — знаменитый морской волк, гроза сарацин на Средиземном море. А самые догадливые утверждали, что он плавал в морях, которые ещё не бороздили другие корабли. Соглашались придворные лишь в одном: его внешность, осанка, лёгкость в общении с дотоле незнакомыми людьми, плавность речи, чуть расцвеченной акцентом, безо всякого сомнения, указывали, что Колон — важная птица.
