Неделя сменялась неделей, а Палос, разомлевший под жарким солнцем, не желал подчиниться королевскому указу. Колон уже не мог показаться на улицах, не вызывая насмешливых улыбок. Таков, видимо, был его удел. Сначала над ним потешались придворные, теперь — портовое отребье.
Даже Васко Аранда заколебался.
— Вам противостоят влиятельные силы, дон Кристобаль, — как-то пожаловался он.
— Я это заметил, — кивнул Колон. — Но вы не узнали, кто именно?
— В винных погребах говорят, что экспедиция обречена и никто из отплывающих не вернётся назад. Я спорил с ними. Говорил, что их величества никогда бы не поддержали вас, если б не рассчитывали на успех. Рассказывал о домах, крытых золотом, о жемчужинах и рубинах, встречающихся так же часто, как камешки в Андалузии. Убеждал, что за одно плавание они обогатятся на всю жизнь. Многие обещали мне, что рискнут и отправятся с вами. Но при следующей встрече отказывались от прежних слов. А те, кто принял присягу и поставили крест на договоре, куда-то исчезли. Я готов поклясться, что после разговора со мной с ними говорил кто-то ещё. Я в этом не сомневаюсь, дон Кристобаль. У вас есть враг, для которого в Палосе нет тайн.
Они сидели в келье Колона в Ла Рабиде. И Колон ничем не мог развеять подозрения своего офицера-вербовщика.
— Ваши полномочия велики, но их недостаточно, — продолжал Аранда. — Вам нужен королевский указ на реквизицию кораблей и вербовку команды.
Колон согласился, что иного выхода просто нет. Он написал письмо Сантанхелю и попросил Аранду отвезти его.
— Вы знаете, что здесь происходит, Васко, и сможете ответить на все вопросы, которые могут возникнуть по прочтении моего письма.
Аранда ускакал в Санта-Фе, и вновь потянулись недели бездействия.
Вернувшись, он привёз не только требуемый указ, но и решительного офицера, призванного проследить, чтобы указ исполнялся незамедлительно.
В результате Палос взбунтовался, и Колон, попытавшийся выступить перед моряками, едва не лишился жизни. На площади, неподалёку от церкви святого Георгия, на него набросилась толпа, возглавляемая Расконом, владельцем каравеллы, которую власти намеревались отдать Колону. Он кричал:
«Смерть авантюристам! Переломаем ему кости! Сбросим его в море! Смерть слуге дьявола!»
Колон отступил к церковной стене, выхватил меч.
— Я, значит, слуга дьявола! — проревел он. — Клянусь святым Фердинандом, сейчас я отправлю в ад всех, кто этого хочет!
Сверкающее лезвие заставило остановиться нападающих, вооружённых только ножами. Но, наверное, Колон нашёл бы смерть на площади Палоса, не подоспей на помощь Аранда с его шестью матросами.
