Помогает, знаете ли, иногда.
Из наушников, которые он держал в руке, вдруг усилившись, отчетливо донеслась "Струнная серенада" Чайковского. Несколько минут генерал сидел неподвижно, слушал. Потом спохватился:
- Соедините меня, пожалуйста, с командующим.
АНЯ БРАГИНА
Генерал ушел. И "Струнная серенада" кончилась.
Но - не дежурство. Да, до утра еще ох как далеко! Это Чернова полночи спит себе преспокойно на диване. Говорит, что сразу проснется, если услышит вызов. Аня так не может. Всегда для нее главным ощущением в ночном дежурстве остается таинственность ожидания. Все ей кажется: что-то должно случиться.
И верно: ну, хотя бы приходы майора Горова. Сначала он только приносил политдонесения, и Аня их быстро передавала, подклеивая тут же ленту "СТ" на бланк.
А потом они с Горовым стали разговаривать. Так, совсем немного. Он спрашивал, что она читает. И почти всегда оказывалось: Горов это уже читал. И Ане было приятно, когда их мнения о прочитанном совпадали. Иногда он заказывал ей какую-нибудь книгу. И Аня всегда доставала ее в коллекторе. Ведь работа по комплектованию их библиотеки - комсомольская нагрузка Ани. К тому же ей очень нравится, как Горов благодарит. Высоченный, худой, он сгибается в три погибели и делает правой рукой размашистый жест, словно сметает с пола пыль широкополой мушкетерской шляпой с пером. При этом его глаза смеются, и Ане чудится: он сам испытывает удовольствие от своего дурачества. Или оттого, что доставляет радость Ане? Хотя что она ему? Толстая, курносая, лицо круглое. И волосы так, прямые.
Правда, однажды, когда Горов возвращал ей какую-то библиотечную книгу, Аня неожиданно ощутила легкое прикосновение. Вовсе необязательное. Нечаянное? Она подняла глаза (на Горова только так и можно глядетьснизу вверх) и встретила его улыбку-откровенно нежную. Догадался ли Горов, что выдал себя? Ане даже показалось: он смутился! Впрочем, Горов сразу ушел, и, может быть, она все это выдумала, просто ей почудилось.
Нет, нельзя сказать про ночные посещения Горова, что они "случайные". Это ведь часть его работы. И Ане все равно, с чем он приходит-с книгой или политдонесением, - лишь бы почаще. Ночью Горов почти всегда бывает одет в коричневый кожаный реглан, который ему очень идет. Но вряд ли подчеркивает этим, что он бывший летчик. Скорее всего бережется: у него, кажется, что-то с легкими, из-за этого ему пришлось уйти с летной работы еще до войны. Когда Горов в реглане, его мушкетерский жест выглядит особенно завораживающе. Вот только возраст... Чернова предупредила Аню-мол, Горов староват для тебя. Действительно, пятнадцать лет разницы...
