После похорон, которые прошли с обычной протестантской сдержанностью, включая также и финансовую сторону вопроса, немногочисленные сопровождающие вернулись с Аадом в его дом. Соратниц Раи по Клубу не было: Аад их знать не знал – и не испытывал ни малейшей потребности знакомиться с ними на похоронах жены.
Дети – Йоост, Аад-младший, Радомир и маленькая Ада – были заранее отправлены к Аадовой незамужней сестре. Зато по всем комнатам бегали, в количестве трёх, маленькие дети его замужней племянницы. Они создавали невероятный шум. Отсутствие детей Раи – и словно замена их другими, никогда не виденными мной детьми, – создавали такой странный эффект, будто и синее небо за окном (стоял май) сейчас вынесут прочь, обнажив страшный, не представимый до того задник… А затем, дав зрителю вволю налюбоваться этим задником, уже навсегда – внесут ночь.
И тут позвонила Раина мать.
Из Киева.
Это показывал определитель номера.
А откуда же ещё она могла звонить? Аад, по малодушию, не сообщил ей, что её дочь умерла.
Более того: предвидя её регулярную еженедельную интервенцию, Аад запретил мне брать трубку. Я мгновенно вспомнила (не забывала никогда), как он то же самое запрещал Рае в первый год её жизни здесь… («А разве это жизнь?..»)
После десяти изматывающих звонков включился наконец автоответчик. Голос Аада сообщил: вы, дескать, звоните в квартиру Аада, Раисы, Йооста, Аада-младшего, Радомира и Ады ван дер Брааков; он извинился, что сейчас все заняты, и просил оставить сообщение после сигнала.
Писк сигнала.
Почти мужской, напористый голос (фрикативное «г» – расставить по вкусу) врывается, словно шаровая молния:
– Райка!.. Раиска!.. Куда вы там все подевались?.. Райка, с малóй гуляешь, что ли?.. послушай… что я хотела тебе сказать… всё время забываю… Как проснёшься или с прогулки вернёшься, я не знаю… ты это… Раиска, послушай мать! Ты – когда своему последний раз нормальный борщ варила? С этими твоими, как его, козами-токсикозами (смешок), – ты не забыла хоть, как борщ нормальный варить? Мужа всегда, запомни это, надо кормить сытно…
В это время один из детей Аадовой племянницы, мальчик лет четырёх, вбежал в гостиную, держа в руках красно-синий мячик, – и тут же мячик выпустил, обомлев от странной интонации… смешного языка… А вдруг это Чёрный Пит звонит?!. Чтобы заранее узнать, какие подарки привезти через полгода?! Малыш ринулся к телефону.
Я перехватила его за метр до телефонной трубки. На протяжении последующей рецептурно-кулинарной фиоритуры мои руки, как две змеи, крепко обвивали тело мальчишки, который орал и вырывался с суммарной силой Лаокоона и обоих его сыновей. В гостиную заглянул Аад и, сделав усиленно-страдальческую физиономию, а также энергично кивнув, дал мне тем знать, что я поступаю правильно – и должна продолжить в том же духе. После чего он скрылся в своём кабинете, где его ждали несколько человек с похорон.
