– Капитан Доусон, откройте!
– Уходи! – крикнул Доусон и швырнул в дверь пустой бутылкой. Сэм печально покачал головой. Доусон уже несколько дней не показывался из каюты, а когда Сэм спросил, куда следует взять курс, рявкнул, что ему плевать.
Доусон сидел за письменным столом. Несколько дней он не брился, не переодевался, почти ничего не ел. Единственное, что ему было нужно, это спиртное. Когда у него кончалось виски, он орал во всю глотку:
– Сэм, у меня кончилось виски! Тащи сюда бутылку!
Сэму ничего не оставалось, как направить «Мою Дайану» в ближайший порт и послать кого-нибудь из матросов за спиртным. После этого он стучался в дверь капитанской каюты, держа наготове бутылку, и говорил:
– Капитан, по-моему, вам пора кончать пить, вы плохо выглядите.
Метнув на него свирепый взгляд, Доусон жадно выхватывал у него виски и отвечал:
– Занимайся своим делом, а меня оставь в покое.
Сэм понуро возвращался в рулевую рубку, чтобы продолжить бессмысленное занятие – бесцельно водить пароход вверх и вниз по Миссисипи.
Как-то утром, вскоре после восхода солнца, негр снова услышал голос капитана:
– Сэм, иди сюда!
Лоцман поспешил на зов и увидел, что дверь в каюту открыта. Доусон стоял у иллюминатора. Кажется, впервые за несколько недель он был трезв.
– Скажи, где мы находимся?
– Примерно в десяти милях к северу от Нового Орлеана.
– Хорошо. Заходи в порт. Я решил отправиться в Европу.
– Но, капитан, а как же ваша плантация? Пароходы? Что мне с ними делать?
– Мне все равно. Хочешь – продай, хочешь – затопи.
В больших глазах Сэма промелькнула обида, и Доусон тут же пожалел о своей грубости.
– Прости, я знаю, что в последнее время со мной очень трудно. Пока меня не будет, пожалуйста, позаботься о пароходах. – Помолчав, он вздохнул и добавил: – Обещаю, что, когда вернусь, со мной будет легче. Я любил ее, Сэм, по-настоящему любил.
– Знаю, капитан.
Прошло шесть недель, но Кэтлин по-прежнему отказывалась выходить из спальни. Как-то днем Ханна застала ее лежащей в кровати. Девушка выглядела несчастной и печальной, но в ее облике появилось что-то новое.
– Что случилось, золотко?
– Ох, Ханна… – Кэтлин всхлипнула. – Ты должна мне помочь.
– Вы же знаете, мисс Кэтлин, я все сделаю ради моей девочки. Ну же, дорогая, расскажите, что случилось.
Кэтлин посмотрела на няньку:
– Я… о Господи, что же мне делать? Кажется, я беременна!
– Матерь Божья! – Негритянка обняла ее своими большими пухлыми руками и принялась покачивать, как в детстве, приговаривая:
