– В чем дело, дорогой?
– Нам пора возвращаться, – пробормотал Доусон. Он встал с кровати и провел дрожащей рукой по волосам, потом оглянулся на Кэтлин. Она лежала на кровати, раскинув руки, и дышала учащенно. Как ни странно, к нему вернулось самообладание.
– Вставайте, любовь моя, и помните, что когда мы окажемся в этой комнате в следующий раз, вы уже будете моей женой и мы сможем оставаться в постели столько, сколько пожелаем.
– Вы правы, дорогой. – Кэтлин улыбнулась и встала. – И не вздумайте ничего здесь менять, мне нравится все как есть.
Кэтлин первая направилась к двери, Доусон последовал за ней.
– Ханна, где ты? – крикнула Абигайль. – Мы готовы ехать, ждем только тебя.
В дверях появилась Ханна.
– Мисс Абигайль, я обещала поехать с вами и с мисс Кэтлин, но уж больно день был тяжелый, нельзя ли мне остаться дома и отдохнуть?
Заметив усталость на полном лице няньки, Абигайль тут же согласилась:
– Конечно, ты можешь остаться, если хочешь. Обещай, что до нашего возвращения не выйдешь из своей комнаты.
– Хорошо, мисс Абигайль, я пойду к себе и немного посплю.
Кэтлин уже ждала на улице в коляске. Абигайль подошла к мужу, чтобы поцеловать его на прощание.
– Ханна неважно себя чувствует, я разрешила ей остаться дома.
– Хорошо, дорогая. Будь осторожна.
Луи поцеловал жену в щеку и подсадил в коляску. Глядя вслед, Луи помахал жене рукой.
Ровно в два часа дня Доусон подъехал к Сан-Суси. Дверь открыл сам Луи.
– Входите, Доусон.
– Добрый день, мистер Борегар, – сказал тот с обаятельной улыбкой. – Кэтлин и миссис Борегар уже уехали?
– Да, мы совершенно одни. Проходите в библиотеку. – На суровом лице Луи не появилось и намека на улыбку. – Налить вам выпить? – Не дожидаясь ответа гостя, он плеснул себе виски.
– Спасибо, не надо, мистер Борегар. Я бы предпочел перейти сразу к делу. Вероятно, вы догадываетесь, что я люблю вашу дочь и прошу ее руки. Обещаю, что буду хорошо о ней заботиться и обеспечу ей достойную жизнь.
Луи отхлебнул большой глоток виски и уставился в огонь. Его темные глаза оставались холодными. Наконец он повернулся и в упор посмотрел на Доусона.
– Мистер Блейкли, вы ни при каких обстоятельствах не женитесь на моей дочери!
Доусон опешил:
– Я не понимаю, мистер Борегар. Что вы сказали?
– Я сказал, что вы, должно быть, спятили, если вообразили, что я позволю моей дорогой дочери выйти за вас. Ну что, теперь понятно? Вы на ней не женитесь, я запрещаю!
– Как вы можете запретить? Ваша дочь меня любит. Вы радушно принимали меня в своем доме, позволяли Кэтлин со мной встречаться. Почему вы изменили мнение? Я не понимаю.
