Было раннее утро. Мы не ели, не спали и не хотели спать, лихорадка, неопределенность и холодная дрожь были в душе и теле. Монастырь стоял на полуострове, вдающемся в озеро Ильмень, соединявшимся с дорогой Шимск — Новгород очень узким перешейком, и был как бы весь в озере. Высокая белая церковь — собор, белая стена вокруг монастыря, крупный хвойный и лиственный лес, на всей площади, скрывал остатки нашей бригады. Красивый туман над спокойным озером, и холодно без шинели (она потерялась) — главные ощущения того утра.
Внезапно настал — скорее, выяснился, порядок происходящей жизни. У самой церкви разорвался снаряд, потом другой…
Меня позвал (не вызвал) полковник Грибов. «Вам дается важное и ответственное задание. Нужно провести машину с секретными документами и знаменем бригады в Новгород. Бригада будет отступать по берегу озера и реки Волхов. Машина там не пройдет. Вам надлежит вместе с шофером (подумал!) — дам вам еще одного бойца (больше не могу) — прорваться по обстреливаемой дороге, возможно, что противник ее еще не перерезал, за город Новгород в сторону Ленинграда, и в деревне Заозерная (показал на карте) ждать моих распоряжений. Они будут высланы с нарочным».
Я подумал: баул с документами и знамя можно было бы пронести и на себе, а уж машина … ну что в такое время машина. Но… осознав сказал: «Есть прорваться с машиной в деревню Заозерная».
Грибов сказал: «Пришлите ко мне шофера. Вы старший».
Шофер мне сразу не понравился. Я ему приказал: «Бегом» А он медленно пошел, скорее побрел, к комбригу. Видно, до войны возил начальника или был таксистом.
Но машина была хороша. Трехосная, новенькая, еще пупырышки на резине.
Две ведущие оси.
Зеленая катушечка! Сейчас поведу тебя под камнепад, под лавину. Расправим плечи и полетим. Кончается война — начинается альпинизм! Пришел шофер и тоном совсем не подчиненного сказал: «Подтяните брезент на кузове», а сам сел в кабину и стал курить. Приданный боец был тоже рохля. Шофер сразу нас раскусил и уразумел. Пришлось еще раз развязывать брезент. Вся моя альпинистская компания принесла под него свои рюкзаки со спальными мешками и прочей спортивной ерундой. На войне все это оказалось такой незначительностью. В дальнейшем мы их не видели никогда (а о пуховых спальных мешках вспоминали уже после войны). Опять туго завязали брезент альпинистскими узлами и разошлись по заданиям.
Перед рассветом, чтобы не зажигать фар, тронулись. Я сидел в кабине. «Оружие» свое вытащил из кармана и затолкал за пояс. Теперь это был револьвер системы наган, а я уже знал разницу между пистолетом и револьвером.
