Я осмотрелся и обнаружил, что унитаз стоит рядом с бассейном, и оценил необходимость этого шага. Непослушными руками я нащупал ремень и долгие секунды возился с застёжкой оттого, что правая кисть отзывалась болью. Я вспомнил, что её повредил кулак Гая в усиливающей перчатке. Живот крутило всё сильней. Я буквально выпрыгнул из ванны и только потом заметил, что дверь всё же тактично закрыта.
Я привёл себя в порядок, застегнул пояс НЗ и посмотрелся в зеркало. Все нормально, только глаза красные, с лопнувшими после импульса ударника капиллярами. К сожалению именно глаза хуже всего поддаются моментальной коррекции.
Рука задержалась на жёсткой щетине. Я представил, как буду прижиматься щекой к щеке Арины. По телу разлилось тепло. Чушь! Зачем мне целовать… клона? Но от того, что я подумал про Арину «клон», меня затошнило.
Я попросил умывальник побрить меня. Прямо из зеркала выдвинулся фиксатор для лба. Невидимый, но тёплый луч лазерного эпилятора безболезненно сжёг волоски до корней. Теперь на несколько дней можно забыть о бритве.
Я вышел, удивлённо проводя рукой по гладким щекам. Никогда раньше об этом не заботился. Случайным спутницам было все равно, а долговременных отношений я никогда не заводил.
- Я в порядке, - сообщил я Ингреду, входя в гостиную. Арина взяла меня за руку, она боялась чужого дома. Её маленькая ладонь утонула в моей, и я неожиданно прочувствовал всю хрупкость девушки. Защищать её хотелось каждую секунду.
- Давно на Тае? - невозмутимо спросил Ингред. Он чем-то звенел у бара. Причуды богачей. Никакой прислуги, минимум автоматики. Даже готовит всё наверняка сам.
Я сел рядом с Ариной на кожаный диван, перед которым стоял сине-дымчатый столик. Казалось, предмет парил в воздухе - тончайшая столешница соединялась с основанием едва заметным столбиком. Но видимая хрупкость обманчива - столик выдержит вес взрослого мужчины. Замороженный дым. Древняя технология.
- Три дня.
Ингред поставил на стол бокалы с жёлтым соком и вазочки с белыми шариками, посыпанные корицей. Хозяин уселся в кресло напротив и, усмехнувшись, поднял свой бокал. Я глянул на нежные фиалковые глаза Арины и ощутил странный холод упускаемого времени. Я не помнил ни одного из наших, у которого была бы любимая женщина. Но ведь ничего страшного в этом нет?
Бокал был запотевший, с опечатками пальцев на граненом стекле. Шарики мороженого Ингред вырезал неровно, а корицу насыпал неравными горками. Настоящая вручную приготовленная еда.
