— Перестань болтать и прислушивайся, не идет ли кто по коридору, — проворчал инспектор. — Не хочу, чтобы она нас здесь застукала.
— Ты сэкономишь много времени и сил, если сразу займешься этим шифоньером. Все остальные места, несомненно, набиты парижскими финтифлюшками.
Массивный шифоньер был, как и остальная мебель, французского фасона. Инспектор быстро просмотрел все отделения и ящики, словно постаревший Раффлс[46].
— Рубашки, носки, нижнее белье и прочий хлам, — сообщил он. — Господи, сколько же здесь побрякушек! Весь верхний ящик набит ими. Правда, они выглядят новыми — не то что обломки в кабинете доктора. Кто сказал, что медик не может быть легкомысленным? Неужели бедняга не знал, что булавки для галстука вышли из моды лет пятнадцать назад?
— Я же говорил тебе, что это пустая трата времени, — с раздражением промолвил Эллери. Внезапно в голову ему пришла неожиданная мысль. — А колец здесь нет?
— Колец?
— Вот именно.
Инспектор почесал затылок:
— Нет, и это действительно странно. Должен же человек, так любивший побрякушки, иметь хотя бы одно кольцо!
— Об этом я и подумал. Не помню, чтобы у него на пальцах были кольца. А ты? — резко осведомился Эллери.
— Нет.
— Хм! Эта история с кольцами — едва ли не самая странная черта всего дела. Лучше нам последить за нашими кольцами, а то в один прекрасный день мы их тоже потеряем. Не то чтобы они представляют особую ценность, но здесь кто-то гоняется именно за ничего не стоящими кольцами. Тьфу! Что за бред!.. А. как насчет миссис Ксавье? Ну-ка, изобрази Джимми Валентайна[47] и залезь в ее шкатулку с драгоценностями.
Инспектор покорно обшарил туалетный столик миссис Ксавье и достал шкатулку. Двое мужчин окинули опытным взглядом ее содержимое. Там находились несколько браслетов с бриллиантами, два ожерелья и полдюжины пар серег — все, безусловно, очень дорогие, — но не было ни одного, даже самого дешевого кольца.
Инспектор с задумчивым видом закрыл шкатулку и вернул ее на место.
— Что это означает, Эл?
— Хотел бы я знать. Все это чертовски странно. Ни складу ни ладу...
Шаги снаружи заставили их быстро повернуться, бесшумно подойти к двери и застыть, чуть дыша.
Ручка слегка шевельнулась и остановилась, затем со щелчком двинулась вновь, и дверь медленно начала открываться. Она осталась полуоткрытой, и Квины услышали чье-то тяжелое дыхание. Эллери бросил взгляд на щель.
Марк Ксавье стоял одной ногой в комнате невестки, а другой в коридоре. Лицо его было бледно, а тело напряжено. Целую минуту Марк оставался в этой позе, словно размышляя, входить или нет. Внезапно он повернулся, быстро закрыл дверь и, судя по звуку шагов, побежал по коридору.
