Но старый джентльмен, как Эллери знал по долгому опыту, был вполне способен позаботиться о себе. К тому же при нем имелся револьвер, который уже...
Сочтя свои страхи детскими, Эллери отбросил их прочь, приоткрыл дверь и тихо произнес:
— Это Эл, папа. Не бойся.
Ответа не последовало. Он открыл дверь пошире и застыл как вкопанный.
Инспектор лежал лицом вниз на полу возле двери; револьвер валялся в нескольких дюймах от его неподвижной руки.
Взгляд Эллери скользнул к кровати. Ящик ночного столика был выдвинут. Правая рука Марка Ксавье, свесившаяся к полу, что-то сжимала, тело наполовину вывалилось из кровати, голова безвольно поникла. Эллери ужаснулся при виде лица, словно искаженного в жуткой усмешке, которая обнажила зубы и странно посипевшие десны.
Марк был мертв.
Но умер он не от пули в легком. Эллери догадался об этом прежде, чем увидел доказательство. Искаженное лицо свидетельствовало, что Ксавье умер в страшных мучениях. Не менее многозначительно выглядел и пустой пузырек, дерзко брошенный на ковер в нескольких футах от кровати.
Марк Ксавье был убит.
