– Мне было неудобно, там ведь Мира, она постоянно заходила ко мне в комнату, якобы затем, чтобы взять что-нибудь в шкафу или в комоде.
– Понятно, просто не было удобного случая…
– Зато здесь ему ничего не останется, как меня трахать!
– А ты уверена, что он захочет?
– Я думаю, когда он напьется, ему будет все равно.
– Я тоже так думаю.
– А он на мне женится?
– Конечно, как честный человек он просто обязан будет жениться.
После того, как оттрахает.
– Только что скажет Мира? – доверительно заглянула мне в глаза
Карин, не уловив ни тени иронии, которую я даже не пытался скрыть.
– Она будет рада!
– Правда?
– Конечно!
– Мне вот тоже так почему-то кажется! Зачем ей нужен муж-алкоголик? Он и без того все пропивает.
– Безусловно…
– А из Вены он будет посылать ей деньги, чтобы они с Полинкой не голодали.
– А где он возьмет деньги?
– Деньги ему будет давать мой папа!
– Ну, тогда больше вопросов нет – Мира будет согласна!
Тут Карин наконец-то пришлось заткнуться, потому что внизу под бурные аплодисменты к узкой лекторской конторке величественно подошел Ник Кейв.
Все затаили дыхание. Усиленные мощными динамиками, грянули первые слова. Это была исповедь. Откровенная и страшная. Папа Ника Кейва был учителем средней школы в маленьком провинциальном австралийском городке и при этом набожным католиком. Мама Ника Кейва до поры до времени жила в кочевавшем по округе племени аборигенов-охотников.
Мама Ника Кейва пришла к папе Ника Кейва с просьбой научить ее читать буквы, принеся с собой в подарок копченый хвост кенгуру.
Процесс обучения повлек за собой параллельные процессы, в результате которых и родился Ник Кейв.
Папа Ника Кейва страшно бухал и нещадно лупил маму Ника Кейва, а заодно и самого маленького Ника Кейва, при этом всегда оставаясь набожным католиком. Папа Ника Кейва умер от виски. Дядя Ника Кейва тоже умер от виски. Дедушка Ника Кейва тоже умер от виски. Мама Ника
Кейва умерла от побоев. Ник Кейв остался круглым сиротой.
Стоявшая рядом со мной Карин Франк зарыдала. Ее некрасивое лицо стало от этого еще гаже, из носа вместе со всхлипами полезли густые желтые сопли. Воспользовавшись моментом, я нырнул в толпу и там затерялся.
О том, что из Сибири вернулся Гейгер, я услышал на улице. Это было на Брунненмаркте. Я шел завтракать в ресторан "Кент", проснувшись после какой-то затянувшейся вечеринки уже во второй половине дня.
– Владимир! – окликнул меня Гейгер, покупавший у турка уцененные перезрелые помидоры.
