Ко мне застенчиво подошла Эвелина, стараясь не смотреть мне на хуй, радостно приветствовавший ее приближение энергичным взмахом головки.
– Замечательно, – сказала она. – Только кто теперь съест и выпьет, все то, что приготовлено на фуршет?! Ведь мы рассчитывали на триста персон, а в итоге вряд ли наберется хотя бы тридцать.
– Можно устроить большую жрачку, как в известном фильме "Большая жрачка" с Марчелло Мастроянни, смотрела? – спросил я, ненароком уткнувшись ей хуем в бедро.
– Ой, тебе лучше одеться, – покраснела Эвелина. – Я обещала познакомить тебя с моими родителями. Они, кстати, никуда не сбежали.
Увидели, наконец, чем занимается их дочь! Они так гордились, что я получила эту работу…
Эвелина сглотнула слезу.
Мне было жалко уезжать из провинциального Клягенфурта, где в конце 20-го века все еще существовала такая непосредственная публика, какой не найти в других уголках Европы, мне жалко было оставлять длинноногую Эвелину и горы деликатесов, которые мы не съели даже наполовину.
Родители Эвелины жали мне руку и говорили, что им очень понравился мой перформанс, и что они гордятся своей дочерью, которая смогла организовать подобное шоу. Хайдольф стоически бодрился. С одной стороны он был доволен скандалом, с другой – ему было обидно, что я разогнал его публику, и что из убежавших никто не вернулся хотя бы выпить с ним рюмочку шнапса.
В австрийской земле Каринция живет гордый принципиальный народ, из уважениям перед которым я готов снять не только шляпу, но и все остальное, чтобы он смог воочию убедиться, что под одеждой сибирского поэта не спрятано оружие или задние мысли.
Коварные планы Карин Франк. Возвращение Гейгера.
Отправляясь в Семпер Депо, чтобы послушать Ника Кейва, я даже в самых страшных снах не мог представить себе, что мне снова придется выслушивать грязные откровения Карин Франк! Проклятье! Я должен был об этом в принципе догадаться, однако, даже знай это наверняка, послушать лекцию Ника Кейва я все равно бы пошел.
Когда-то в Семпер Депо располагались декорационные мастерские
Венской государственной оперы, а затем его отдали Академии искусств, вследствие чего туда переселилась часть творческих мастерских.
Помещения Семпер Депо были огромны, особенно один из залов, напоминавший по своей структуре Наполеонштадль в Клягенфурте, только гораздо больше, можно сказать – колоссальней. Это был поистине титанический зал, использовавшийся некогда для сооружения монументальных бутафорий, по периметру которого располагалось пять ярусов металлических галерей.
