“Да не француз я! – горестно воскликнул предок Дантеса. Итальянец, с вашего позволения! Это вы неправильно продиктовали…” “Какой же он макаронник, если фамилия у него лягушатника? – перестав его слушать, сказал царь царице, принимаясь жарко ее целовать.- И с августейшими особами спорит.
Вылитый француз…”
Окончательно смирившись с добавлением к своей фамилии лишней буквы, первый в России дизайнер зажил припеваючи. Царскую грамоту он повесил в гостиной своего роскошного особняка, который вскорости выстроил; женил ся – пусть и не на княгине, а все ж на дворянской деве томной, с томиком Расина в руках, и пошли у них сначала – дети, потом – внуки, правнуки, праправнуки, более отдаленные потомки, и все, увы, с рождения уже Дантесы, Дантесы, Дантесы…
“А фактически мы Данте,- подвел итог своему рассказу Дантес. Проклятая феодально-крепостническая лакейская частичка “с” прикипела к нашей фамилии совершенно случайно. Конечно, в нашу сегодняшнюю эпоху, когда интернационализм везде, особенно в нашем цехе, бурно расцветает, любое проявление национальной предвзятости смотрится крайне нехорошо, но если уж Пушкин французов не любит, лично я готов закрыть на это глаза. У меня вообще такая натура, что закрыть глаза могу абсолютно на все, кроме заказов из Аделии, Розалии и от короля Королевского архипелага. Передайте это Сашку…”
Казалось бы, дальнейшее развитие событий предугадать просто: узнав, что Дантес не француз, Пушкин сразу его полюбит, вернется в цех и наше процветание возобновится. Но с Сашком просто не бывает. Конечно, нашим сообщением он был ошарашен и побледнел так, что мы подумали: сейчас начнет говорить глупости – из-за кислородного голодания мозга.
Но Пушкин на то и Пушкин, чтоб даже при истощении мозга не превращаться в дурака. То, что от него, крайне бледного, мы услышали, было неглупо и проницательно. “Почему вы ему сразу поверили? – спросил он, голос его был хрипл.- Итальяшкой прикинуться нехитро, пусть предъявит доказательства. Без них история с дизайнером – просто сказочка. Где грамота, выданная предку? Или хоть одно письмо какого-нибудь итальянского родственника, подписанное: Данте?..
Мы вернулись в цех и сказали Дантесу: гони доказательства. Он ответил: их у меня нету. “Как так – нету? – удивились мы.- А царская грамота? В ней хоть и написано Дантес, но все ж хоть узнаем, что твой предок у царя был. А письма? Мы же знаем, у итальянцев всегда полно родственников, они ж в Россию писали, беспокоясь: как там их ненаглядный Данте среди снегов и медведей?.. Они ж не знали, что к твоей фамилии привесили лакейскую букву “с”? Писали на конвертах: Данте? Где эти конверты? Их должно быть много. Итальянцы любят писать. Они болтливые. Мешок писем должен быть”.
