Одним словом, русская женщина.
"Кон на скаку остановит, в горящую избу войдет"? Некрасова знаешь? спрашиваю.
Не знаю, но сказано точно. Давайте выпьем за русскую женщину!
Но меня уже понесло.
Знаешь русских?.. И то, что русские оккупанты, тоже хорошо знаешь?
А это прежде всего! полоснула она наотмашь.
Боковым зрением я увидела входящего Ионаса.
Запомни: пацаны наши не хотели умирать на чужбине. К маме им хотелось, домой хотелось, на родину рвались… Но пул сразила русского парня здесь, не объяснив, почему здесь и за что! Ты не хотела бы умереть в России, а он не хотел в Эстонии…
Я латышка, растерянно пролепетала она.
Не важно! Принесла ли ты хоть раз цветок на могилу русского парня? Забудете, затопчете, предадите забвению могилы тех, кто вас от фашистов спас,Бог вас накажет…
Я опустила лицо, чтоб не видели слез…
Попрощались с Отто и его женой Верой. Договорились встретиться в
Таллинне. Мальчик сел рядом с Ионасом, а мы с Маргаритой сзади.
Вот и остановка небольшой дом с крыльцом. Мы с подружкой и ее сыном вышли. Ионас нажал на газ.
Мама Маргариты приняла меня очень хорошо.
Она гостям рада и любит русское кино. Проходи, будь как дома.
Мне отвели отдельную комнату, я наконец легла, и тут же нахлынули мысли об Ионасе. Ни к чему это… Распустилась.
Увлеклась… Поставила себе на грудь командировочный приемничек
"Селга", тихо плачу, прощаюсь. Больно. Очень больно…
"Ноктюрн", объявляет голос. Красиво играет квартет. Сердце забилось, да так сильно, что я села. Пошарила глазами по неосвещенной комнате, по колышущимся веткам за окном и пошла к окну… Ты здесь!.. Под окном "наша" машина. Вгляделась, увидела: дверцы распахнуты, кое-где белеют кусочки простыни, свесился плед… Спишь, рыцарь мой? А я лью теплые слезы… Как я люблю тебя!.. И тебя, твою силу и красоту, и Прибалтику…
Тихо, сладко, хорошо пусть хоть на миг.
Легла в постель, но уснула лишь под утро. Как только услышала стук в дверь, сразу догадалась, что это он, Ионас.
Викторовна! Кофе на столе…
Сейчас, сейчас! Я схватила косметичку, одежду и, пряча лицо, рванула в ванную… Облилась хорошенько, навела легкий марафет и вышла. Маргарита подмигнула мне и фальшиво удивилась:
Представляешь? Ночевал под окнами!
Знаю! ответила и слегка прикоснулась губами к его щеке, как будто впереди были не сутки, а вечность.
Мы с Ионасом словно переболели каким-то недугом, тяжело молчали, не разговаривали. Поблагодарили за угощение, попрощались, Ионас пошел к машине. Ах, дорога, ах, лето, ах, несчастье! Мы как бы уговорились, не уговариваясь. Все ясно.
