Берлине. Мама ни на кого и не взглянула. Одна живет. Сохранилось единственное письмо от отца, написанное под диктовку на русском языке. У матери оно.
Хороший сын получился…
Ионас остановил машину и по-эстонски обратилс к Отто. Перевода не требовалось. Отто сел за руль, и Ионас на заднее сиденье ко мне. Как отъехали, подложил мне руку под голову и наклонил к себе на плечо.
Они стали громко говорить по-эстонски, спросив у мен разрешения.
А мне бы только не шелохнуться, чтоб, не дай Бог, показать, как нравится лежать на плече Ионаса. Так и доехали до какого-то продолговатого одноэтажного дома с темными окнами. Я подняла голову: где мы? Ионас ответил спокойно:
Я согласился переночевать у него за то, что посмотрим его домашнюю картинную галерею.
Видала? хохотнул Отто. Накорми его, спать уложи да еще картины покажи!
Свет засветился во всех окнах одновременно. Меня усадили в кресло, укрыли пледом и включили телевизор.
Мужчины удалились на кухню. Звякала посуда, накрывали на стол.
Что-то зашкворчало, поплыл запах еды. "Только что ели… Пусть им виднее…"
Прежде чем сесть за стол, прошли по галерее. Что-то я смотрела вежливо, что-то с интересом.
Остановилась перед небольшой картиной.
Ведь это Ионас!
Такой здоровенный, а картинка такая маленькая! захохотал Отто.
Сели за стол. Ой, и вкуснота! Я пила грузинское вино. Разговор зашел о "наивном искусстве".
Я все вспоминаю одну бабку,говорю, выставляется она по всем странам. Вот картина: в ночи лицо женщины между кустами, освещенное одним источником света сбоку. Но какое лицо и как выписано! Сын у бабки моряк. Так она сделала тарелку, а по ней плывет на плотике морячок, управляя веслом…
Ну и что?
А вот что тарелочку она сделала овальной, наподобие лодки… А один умелец все коней вырезает. В воскресенье надевает лаковые туфли, пиджак и несет их на базар. "Сколько стоит?" спрашивают.
"Нисколько, отвечает.Это я к тому, чтоб люди не забывали, какие они, кони…" Я видела этих коней и создателя их в документальном фильме Вячеслава Орехова. Да что говорить! Мне кажется, обучение в творческих вузах надо начинать с так называемого "наивного искусства". Орехов где только не лазит: и по бурьянам, и по крышам, и по деревням… Ищет, снимает.
Драгоценно все, что он фиксирует на пленке. Не называйте это искусство наивным.
Отто стал совсем другим сосредоточенным, вдумчивым.
Вы правы, Нонна. Я собираю такие картины и не замечаю, где наивные, а где мастеровые.
Я и не заметила, как он, держа в руке всякие карандаши, шуршал ими по толстой белой бумаге.
