– Маска у тебя с собой? – Мисани наконец нарушила молчание.
Кайку кивнула, достала маску из мешка и подала подруге. Мисани пристально рассматривала злобное красно-черное лицо, искоса смотревшее на нее. На первый взгляд, маска ничем не отличалась от тех, что ей доводилось видеть на актерах в театре.
– Ты не пробовала ее надевать?
– Нет. – Кайку передернула плечами. – Что, если это маска Истины? Я сошла бы с ума или умерла… в лучшем случае.
– Очень мудро, – кивнула Мисани, продолжая размышлять.
– Скажи, ты мне веришь? Для меня очень важно знать, что ты не сомневаешься в моей правдивости.
Мисани снова кивнула, и черные косы, как змеи, заструились по ее плечам.
– Я верю тебе, – улыбнулась она подруге. – Не сомневайся. И я сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе, дорогая.
Кайку с облегчением вздохнула, с трудом сдерживая навернувшиеся на глаза слезы. Мисани возвратила ей маску.
– Что же касается этой маски, то у меня есть друг, который изучил искусство отцов Предела. Может быть, он сумеет нам что-нибудь пояснить.
– Когда мы сможем с ним увидеться? – взволнованно спросила Кайку.
– Это будет весьма непросто. – Мисани задумчиво посмотрела на подругу.
* * *
Покои Люции ту Эринима, располагавшиеся в центре императорского дворца, усиленно охранялись и казались почти неприступными. В комнатах всегда находились многочисленные охранники, туда приходили и оттуда уходили учителя, поблизости вечно сновали няньки и повара. Возле Люции постоянно находились люди, и все же она была одна. Теперь, после того как вор проник в дворцовый сад, за девочкой присматривали еще сильнее, чем раньше. Люди, окружавшие наследницу, смотрели на нее с состраданием – как же несчастен этот ребенок, которого, казалось, ненавидел весь мир.
Но Люция не грустила. За несколько недель, прошедших с тех пор, как вор украл ее локон, она встретила много новых людей. Жизнь наполнилась событиями и встречами. Теперь к принцессе часто приходила мать и приводила важных людей, должностных лиц и торговцев. В присутствии посторонних Люция вела себя примерно. Некоторые посетители смотрели на девочку со скрытым отвращением, иные с жалостью и сочувствием, а кое-кто с состраданием и добротой. Но все, кто хоть раз встречался с Люцией, пребывали в замешательстве. Все задавались вопросом, как такой умный и симпатичный ребенок может быть порождением зла, о котором предупреждали ткачи. После беседы с принцессой многие отбросили предрассудки, иные еще боролись с сомнениями, но симпатии и тех, и других были явно на стороне девочки.
