– Ты сам виноват, княжич, – покачал головой Весень. – Не надо было обманывать меня и представляться друдом. Я ведь поверил, что ты запорхнул к нам белым лебедем. Но тут Зелот открыл мне глаза. Грифона мы, конечно, накажем, но, честно говоря, я понимаю этого несчастного пса. С его самкой вы обошлись крайне грубо, княжич. Нам с трудом удалось извлечь ее из ямы. Ты себе не представляешь, как она выла, у меня прямо сердце разрывалось.
– А что стало с моими друзьями? – нахмурился Яртур.
– Они живы, – вздохнул Весень, – во всяком случае, пока. Теперь многое зависит от того, сумеешь ли ты договориться с князем Коломаном.
– Слепой Бер имеет на меня виды?
– Зови его Коломаном, – посоветовал Весень. – Этот слепой, как ты выразился, видит куда лучше многих зрячих. Во всяком случае, лучше тебя, княжич Яртур. Иначе ты не попал бы как кур в ощип.
Похоже, боярин Весень не лгал, и рахман Коломан действительно предвидел появление незваного гостя в замке. Вот только было ли это предвидение результатом его чудесного дара, или все дело в осведомителях, оставленных им в Себерии и других княжествах? Яртур больше склонялся ко второму варианту. Многие знали о том, что он отправился в Железный замок. Слишком многие.
– Ты ведь знаком с Ерменем, боярин? – пристально глянул на собеседника Яртур.
– Знаком, княжич, – хихикнул Весень. – Ермень не биармец, он сын рахмана. К сожалению, он выскользнул из наших рук словно уж. А Коломан много бы дал, чтобы оторвать ему голову.
– А что нужно рахманам от Слепого Бера? – спросил Яртур.
– Прежде всего им нужна его смерть, – вздохнул Весень. – Еще им нужен жар-цвет. Они опасаются, что князь Родегаст сумеет рано или поздно раскрыть его тайну. И тогда могуществу рахманов придет конец. Князь Коломан ищет оружие против своих врагов, и таким оружием вполне сможешь стать ты. Его внук. В твоих жилах течет кровь полубога, Яртур, но я тебе не завидую.
– Почему? – удивился княжич.
– Я простой боярин, Яртур, пусть и распутный. Мне ничего не нужно от этого мира, кроме наслаждений. А ты будешь сражаться за власть, затрачивая уйму сил, чтобы в конце кровавого пути понять одну незамысловатую истину – все в этом мире тлен, в том числе и сам человек.
– Мудрец, – презрительно скривил губы княжич.
Покои рахмана Коломана были обставлены скромнее тех, в которых Яртур провел последние сутки, но и здесь хватало золота и серебра, великолепных парсских ковров и златотканой парчи, которой в Железном замке украшали стены. В центре зала стоял стол из дерева неизвестной породы, отделанный костью. Стол способен был вместить до двух десятков пирующих, но пока что за ним сидел только один человек с белыми, как снег, волосами и черной повязкой на глазах. У Яртура ни на мгновение не возникло сомнения, что перед ним Слепой Бер. И дело было даже не в черной повязке. От бледного лица и худой фигуры человека, стывшего истуканом в похожем на трон кресле, веяло таким высокомерием, что даже самый наивный гость опознал бы в нем хозяина этого грандиозного сооружения.
