* * *
Но Муад’Диб рано сбросил со счетов леди Джессику. В отличие от брата, Алия не порвала отношений с матерью, их общение продолжалось в старинной традиционной форме – в виде переписки, составившей, в итоге, пять томов. Содержание сей эпистолярной эпопеи, на первый взгляд, достаточно невинно – издалека, с Каладана, Джессика продолжала руководить образованием дочери. Она пишет для нее программы, присылает книги и записи с собственными обширными комментариями, похожими на лекции, рекомендует или не рекомендует тех или иных авторов и преподавателей. Суть, однако, залегает гораздо глубже. Через обширную сеть друзей и приверженцев Джессика отлично осведомлена обо всем, происходящем на Дюне, и постепенно, исподволь, с величайшим терпением она разъясняет юной максималистке истинную подоплеку арракинских политических коллизий. «Я боюсь за тебя,– писала Джессика зимой двести восьмого года. – Иллюзии опасны, как гранаты. Разлетаясь на осколки, они способны убивать».
Алия оказалась умной девушкой – не сразу, но у нее начинают открываться глаза. Хайдарабадский базар кипит разговорами и рассказами о незатихающей войне, о контрабанде и императорских расправах с неугодными. Дюну высасывает джихад, а в пустыне льется все больше крови; люди бегут на юг. Алия понемногу понимает, что в арракинском дворце никаких эпохальных решений не принимают, что император все больше превращается в нахлебника Гильдии, и все его выходы к народу – не более чем показ мод, по-настоящему он только и умеет, что убивать тех, кто ему противоречит. Но что самое кошмарное в этом кошмаре, так это то, что ее, Алии, увлеченное, ревностное религиозное служение – тоже очередная бутафория в императорском спектакле!
Джессика была права, подобные открытия не проходят даром – на рубеже восемнадцатилетия у Алии упоение жизнью сменилось глубочайшей депрессией. Она замыкается в себе, почти перестает разговаривать, оставляет службу в храме и нигде не показывается, лишь с неистовой яростью продолжает тренировки. Стилгар с тревогой доносит в Арракин, что сестра императора, видимо, заболела.
Но у Муад’Диба тонкий нюх на крамолу. Образовательная переписка с Джессикой для него не секрет, и ему не надо объяснять, откуда задул ветер. Полу известен бешеный, неукротимый характер Алии, он знает о ее фантастической популярности у фрименов, и дальше уже нетрудно понять, какая бомба задымила у самого основания трона. С приходом лидера даже самый вялый ропот может запросто обернуться смутой. Выждав время и видя, что ситуация не улучшается, Муад’Диб делает привычные для себя выводы и вызывает Алию во дворец для разговора.
