Колян молча налил водки и протянул гостю.
Тот так же молча взял стакан, посмотрел на одного, на другого, понюхал, поморщился, крепко зажмурился и залпом влил жидкость себе в рот. Несколько секунд он сидел не дыша, затем широко раскрыл глаза и перевел дух.
– Свой, – проговорил Колян, наливая по новой уже на троих. – Не боись, не выдадим. А если б даже и пришелец: фигу с маслом этим америкосам. А теперь предлагаю – за наше знакомство!
– Мне кажется, мы уже познакомились, – попытался протестовать Сквозник.
– Это не считается, – серьезным тоном пояснил Колян. – Мы тебя уважаем, а ты нас?
– Уважаю, – с некоторой запинкой ответил Сквозник, нерешительно взял стакан и, побледнев, схватился за живот. – Ребята. Я вас, того, ненадолго покину. Я сейчас, мигом, – прошептал он прерывающимся голосом и исчез.
– Слабоват путешественничек оказался, – скептически заметил Колян, поглядев ему вслед.
– И мне кажется, очень подозрительная личность, – наклонившись к самому уху друга, чтобы не услыхал пришелец, горячо зашептал Толян. – Нутром чую, он и есть тот самый разум. Маскируется, паразит. Может, его стоит задержать. Давай скрутим, сдадим куда следует. Глядишь, нам Нобелевскую премию дадут.
– Думай, что говоришь. – Колян покрутил пальцем у виска. – У тебя есть средство от полтергейстов? А тут типичная магия. Инопланетянин, он тоже человек и чудес творить не может, а телевизор, между прочим, полгода стоит неисправный – его ни одна мастерская брать в ремонт не хотела, предлагали сразу выкинуть. Да и не похож он на того, из «Новостей». И смотри, о том, что здесь видел, никому не говори. В лучшем случае тебя обсмеют, а то и в психушку запрут. Поэтому не мудри, а давай-ка по коньячку.
Они выпили, и Толян уронил лицо на стол.
Оставшись один, Колян уселся возле мерцающего экрана и пощелкал переключателем каналов. По всем программам говорили только об одном: о таинственном исчезновении пришельца и о страшной опасности, нависшей над Землей.
– Какая ерунда. Сто лет не смотрел, и смотреть нечего, – пробормотал он, широко зевнул и, выключив телевизор, отправился спать.
Утром Колян едва разлепил веки. Голова болела немилосердно. Хотелось немедленно сдохнуть, однако мысль о том, что после вчерашнего, возможно, осталась хоть пара капель, заставила подняться и протащиться на кухню.
В дверь заскреблись, и от этого звука заскрежетало в мозгах. На пороге появился Толян с портвейном в руках.
– Я в магазин бегал, за «лекарством».
