– Поглядите в багажном ящике. Помните, где секрет? Да, там, под сидением слева. Светляк сам вспыхнет, как только крышку откроете. А почему мой внук решил использовать именно вас?
Иван, занятый исследованием багажника, поскучнел, нахохлился и приготовился врать. У него не было ни малейшего желания рассказывать еще об одном пункте Валентинова плана. Об отмщении обломку за якобы предательство Платона Ромаса.
Однако Люция выручила его, опередив:
– Впрочем, тут все ясно. Обломок с рожей, какою не всякий висельник похвастать может, приличный боец… и прочая и прочая… Неясно лишь, почему вы оставили в живых эва Логуна. Что-с?
– Тут история долгая, и касательства к сегодняшним трагедиям она не имеет, – сказал Иван. Но Люция смотрела требовательно, и он признался: – Если коротко, легендарный душевный недуг обломков меня не гнетет. С некоторых пор ваш покорный слуга – до чрезвычайности уравновешенный тип. Спасибо доктору снаружи и его гипнозу.
Иван оторвался от ящика.
– Сударыня, а ведь мечей-то здесь нет! Есть замечательный «глаз филина» («Дайте-ка его мне», – сказала Люция), есть початая коробка снарядов для пистоля. Есть прелестная линза-книжка, свитки к ней… одеяло… О, а вот и моя куртка, весьма кстати! Еще вижу мешок, подписано: «финики» – ух ты, не меньше фунта!.. мелочь разная… и все.
– Стало быть, Виктор захватил их с собой. Настоящее оружие, как-никак. Для мальчика выпустить мечи из рук выше сил. Но где же он сам пропадает?
– По нужде отошел, – предположил Иван, надевая куртку.
– В таком случае, у него грандиозный запор. Недельный, самое малое. Все уличная сухомятка, я его предупреждала. Виктор! – громко позвала она. – Ви-ик-тоор!
Покричали вместе. Тишина в ответ. Встревоженная Люция засобиралась на поиски.
– Давайте, я, – сказал Иван.
– Нет. Заблудитесь. Мне-то здешние места до последней ложбинки знакомы.
– Я превосходно вижу в темноте.
Она покачала головой:
– Видеть, Иван, зачастую слишком мало. Нужно правильно понимать, что видите. А вы уже дискредитировали себя побоищем с воображаемыми бесами. Оставайтесь тут. Стерегите Валентина. Или серчаете на него? Все-таки замышлял против вас.
– Сержусь? Что вы, сударыня, нимало! Мне его жаль, – сказал Иван. – Мне его отчаянно жаль…
И это было истинной правдой.
Люция нацепила на лоб обруч «глаза филина», расправила пленочную зеркальную личину и, аукая, растворилась среди деревьев.
Отхлебнув из фляги, Иван прилег на теплую землю. Неужели все закончилось? Эх, хорошо бы. Он сладко, до хруста за ушами зевнул. Съесть бы сейчас чего-нибудь. Кажется, в ящике имелся мешочек с сухофруктами. Он поднялся, потянулся. Спросил обернувшуюся Мегеру, как она относится к возможности перехватить горсточку фиников? Кобыла кивнула, помахала хвостом и, показалось, улыбнулась.
