…Их породила вода – набежала из-за спины Валентина, облекла его двумя могучими языками, вздыбилась. Отхлынула, смыв останки спрута и оставив на его месте четыре разлапистые черные фигуры. На первый взгляд эти приземистые многоногие создания еще можно было принять за что-то знакомое, гигантских крабов, например – плоский купол, восемь конечностей. Но присмотревшись… Дуги, дуги, дуги – разновеликие гребенчатые дуги, самым непостижимым образом скрепленные между собой или вообще не скрепленные; а между ними – пустота.
Когда существа задвигались, возник дребезжащий перестук: должно быть, с таким звуком рассыпалось бы, в конце концов, здание, построенное из высохших кроличьих и куриных косточек. Передвигались они молниеносными рывками, с каждым последующим становясь все ближе.
Иван невозмутимо ждал, понимая, что никакие это не чудовища, а всего лишь игра его одурманенного сознания. Морок, обман. На самом деле это обычные люди. Лаймиты, юноши и девушки. Утомленные оргией, вдобавок. А значит, не слишком опасные. Как бы не покалечить, беспокоился он.
Первое существо подбежало, замерло, широко растопырив гнутые конечности, похожие на костяные пилы, и нанесло рубящий удар в колено имяхранителя. Иван играючи отшиб лапу дубинкой, высоко подпрыгнул, бросил свое тело на дальний край «крабьего» панциря, вбивая в землю.
«Надеюсь, я всего лишь сломал тебе ноги», – успел он выдохнуть виновато… а потом завертелось! Ничуть их не утомила оргия. И удары их, к счастью, пока только скользящие – от прямых Иван успевал увертываться, – были достаточно болезненны. Он все еще берег соперников, бил не в полную силу и исключительно по конечностям… но помилуйте, какая может быть бережность в такой свалке?
Обломок разметал их за минуту. Тут же возникли еще два чертовски проворных «краба», и у одного из них он отхватил-таки кусок: поймал пару лап, нацеленных в лицо, люто полоснул зубцами гребенок одной о другую. Упав наземь, загнутая крюком ребристая полая трубка обернулась большим пальцем ноги. Кажется, женским – на поломанном ногте виднелись следы розового лака. Рядом шлепнулся обагренный кровью широкий кухонный нож с волнистым лезвием.
Последний взмах дубинки – и «крабы» перестали представлять какую-либо опасность. Не теряя темпа, Иван двинулся к Валентину. Навстречу ему выстрелили из древесных стволов длинные коленчатые сучья – на конце каждого щерилась узкой пастью, полной зубов, ласочья морда. Сучья под дубинкой ломались с превеликой легкостью, но была их тьма, и разуметь связь нового видения с реальностью враз сделалось недосуг. Его жрали заживо, он яростно отбивался. Отшибленные головки маленьких хищников продолжали клацать зубами, и их приходилось топтать.
