— Они тебе говорили?
— Говорили.
Мы стояли на остановке и слушали дождь. Это тоже интересно — слушать дождь. Только машины мешали. Да и народу на остановке было много — от дождя прятались.
— Все шумят, шумят, — сказал Геня.
Тут я рассказала ему о своем сложном положении, о том, что сегодня вечером мне надо будет объясниться с родителями.
Дубровский задумался.
— Ладно, — сказал он. — Сегодня вечером я к вам приду и все объясню. Ты тут ни при чем.
— Как это ни при чем? Я очень даже при чем.
— Я твой старший брат. Понятно?
— Понятно.
— В семь часов я буду у вас.
И Дубровский, зажав портфель под мышкой, зашагал по улице под проливным дождем.
Дома Дуся встретила меня убийственным молчанием. «Все плохо, — подумала я. — Раз Дуся молчит, значит, плохо».
Поужинав, папа сказал:
— Пора нам с тобой серьезно поговорить. Что у вас за мероприятия каждый день?
Тут раздался звонок.
Папа открыл дверь. На пороге стоял Дубровский. Его светлые волосы были мокры от дождя.
— Проходите, — сказал папа как-то неуверенно.
Геня был длиннее папы на голову.
Все посмотрели на меня.
— Знакомьтесь, это мой старший брат Геня.
Геня подал руку маме, папе, потом Дусе.
— Раздевайся, — сказала я, — чувствуй себя как дома.
— Аферист какой-то, — прошептала Дуся.
А папа с мамой плохо ориентировались в обстановке. Они были вежливы и в то же время слегка бледны.
— Садись, — сказала я Гене.
Геня сел. Папа с мамой тоже сели, а Дуся осталась стоять.
— Я учусь в девятом «Г» классе, — начал Геня. — Наш класс взял шефство над шестым «В» классом.
И тут все облегченно вздохнули и сразу всё поняли.
— Значит, вы шеф! — весело сказала мама и стала угощать Геню чаем.
— Не шеф, а мой старший брат.
— Для всех игра, а для тебя серьезно, — сказала мама.
— Для меня тоже серьезно, — глядя в чашку, сказал Геня.
Тут у мамы руки опустились, и она в лице изменилась.
— Он такой же, как она, — сказала Дуся. — Сразу видно.
— Что видно? — спросила я.
— Не знаю — что, только видно.
Папа участия в разговоре не принимал, все присматривался к Дубровскому, а потом спросил:
— Выходит, ты наш сын?
Геня пожал плечами:
— Не то, чтобы совсем, но вообще выходит.
Папа постучал пальцами по столу, задумался. Я поняла, что сейчас он что-то важное скажет. Папа всегда стучал пальцами перед тем, как что-то важное сказать.
— Пожалуй, я согласен, — сказал папа.
Геня улыбнулся.
— Поздравляю тебя, Дуся, — сказала я. — У тебя сейчас тоже есть брат.
Дуся промолчала. По-моему, Дубровский понравился ей с первого взгляда.
