Особое положение, которое мистика и оккультизм занимают в культурном пространстве человечества, навязанная им оппозиция со стороны рационалистских воззрений современной науки, превратили данную область знания в бесформенную свалку самых разношерстных идей. Интеллектуальное пренебрежение технократов свалило в одну кучу тщательно разработанные психотехники древних учителей и наивные отголоски первобытной мифологии, подлинно философские прозрения и беспочвенную метафизику с ее шизофренической склонностью бесконечно строить классификации и схемы.
Существует известная путаница в наших представлениях о "духовном поиске". По сей день нет четких критериев для рассмотрения оккультизма как явления в истории человеческой мысли, нет методологии исследования или хотя бы ясных принципов, на которых мог бы строиться научный анализ. Есть, конечно, и объективные трудности в изучении этих тонких материй: дело в том, что мистика и оккультизм, во многом оставаясь детищем первобытного синкретического сознания, не отделяли себя от мифологии и религиозности, а напротив, стремились слиться с ними в едином порыве осмысления бытия. Целую эпоху они просуществовали в аморфном единстве, взаимно опираясь друг на друга и пытаясь подтверждать друг друга в рамках общего взгляда на мир. Их естественная (для раннего этапа человеческой истории) близость породила у исследователей распространенное заблуждение насчет происхождения оккультизма вообще. Обычно они полагают, что возникновение мистического мировоззрения (в самом широком смысле этого слова) связано с оформлением анимистических, мифологических, а затем религиозных представлений у древнего человека.
Очевидно, под этим подразумевают умственный процесс, который легко представить современному интеллекту: сначала первобытный мыслитель выдумывает некую абстракцию (анима, душа, жизненная сила — пусть даже в самой примитивной, так сказать, натурализованной форме), затем наделяет этим абстрактным качеством окружающие его природные объекты и явления и в конечном счете, опираясь на простейшие догадки, изобретает методы общения с «одухотворенной» реальностью, влияния на нее и т. п. Часть идей со временем становится догмой и превращается в фундамент для разделяемой этносом религии, часть — оказывается в оппозиции и образует народную магию, языческую ересь, позднее — лженауки и философский мистицизм.
Мы не станем утверждать, будто подобные процессы никогда не имели места, однако такая динамика развития свойственна, по всей видимости, уже относительно позднему периоду в истории духовной мысли, когда абстрактные идеи приобрели самостоятельную ценность и стали жить по собственным законам, отдалившись от непосредственного восприятия, т. е. эпохе культуры, времени интенсивного сотворения мифа о человеке и природе, опирающегося на сложившиеся стереотипы мышления, достаточно развитого, чтобы сделать полем исследования себя самое.
