По указанным причинам стоит рассмотреть вопрос о “рыжих и кудрявых” в других ракурсах.
Думская оппозиция здесь уже давно и достаточно последовательно “клеймит” первых вице-, призывая президента убрать их как можно скорее и подальше. А в контексте этих призывов неизменно возникает требование участия оппозиции во власти. Мы, мол, делаем множество уступок, стали “ужас какими конструктивными”, за нами широкие народные массы — возьмите в кабмин.
Знаменательна новая тенденция последних месяцев — отчетливое оформление “античубайскости” как согласованной политики уже не отдельных лиц, а крупных корпоративных групп. Если “во власти” до недавних пор отчетливым носителем данной тенденции была лишь группа Лужкова (заметим, что именно Лужков в последних рейтингах влияния российских политиков вытеснил Чубайса с третьей позиции после Ельцина и Черномырдина), то сегодня к ней добавились, с одной стороны, “молодые банкиры” во главе с Березовским, а с другой — “старая номенклатура” в лице премьера и влиятельных сенаторов.
Но еще более знаменательно — то, что большинство указанных групп устами подконтрольных СМИ уже недвусмысленно разворачивают свои притязания отнюдь не в направлении “молодых реформаторов”, а в направлении самого Ельцина. Судьба “реформаторов” в этом опосредованном “выяснении отношений” прежде всего (хотя, разумеется, не только) симптом. В данном случае — симптом готовности (или неготовности) Ельцина уступать давлению, его готовности “сдавать своих” как ПРИЗНАКА ВЛАСТНОЙ СЛАБОСТИ.
Когда Березовский говорит, что “уже сейчас мы всерьез обсуждаем, что будет на следующих президентских выборах… крупный капитал не имеет права уходить от политической… и социальной ответственности” — Ельцин, разумеется, прислушивается. Когда затем в родственной Березовскому “Независимой газете” прямо заявляется, что “победить банкиров Ельцин, конечно, может, но обойдется такая победа не дешевле, чем выборы-96, а стране сейчас нужен “гораздо более дешевый” президент”, — Ельцин делает свои выводы.
Когда Клинтон после демаршей России в отношении Иракского кризиса и обещаний российских политиков в случае развязывания войны “не ратифицировать договор СНВ-2” сообщает в Лос-Аламосе, что “США единственные в мире имеют виртуальную ядерную бомбу в виде программ моделирования ядерных взрывов на супер-ЭВМ” — Ельцин понимает, что это сообщение адресовано не в последнюю очередь именно ему.
Когда Попцов в “Литгазете” на фоне общих рассуждений о семье президента резюмирует, что “молодые реформаторы не справились… президент устал и хочет лишь покоя… а покой и гарантии безопасности ему и семье могут гарантировать лишь две-три фигуры из проверенных старых кадров…”; когда Коль в Давосе называет другом Черномырдина; когда в СМИ появляется все больше рассуждений о том, что президенту пора задуматься, в каком качестве он войдет в историю (то бишь, на пенсию), — Ельцин понимает, что номенклатурные бояре, имеющие солидную международную поддержку, предлагают ему откреститься от “опричнины” и прийти к ним с повинной.
