А дальше и дворик преобразился: горку построили, качели, песочницу, огромные счеты для малышей, поставили скамейки, разбили газоны, извели окрестную нечисть.
Мамы гуляли с детьми и постоянно показывали на рисунок веселой бабушки с коробкой лекарств. Хорошее дело: аптека, сынок!
И бабушка посмотри, какая.
Как живая.
После бала (этюд на тему неврастении)
Незнакомец искал Незнакомку. О ней уже сложили стихи, и ее надежно заБлокировали, пустив на рекламу дешевых питейных заведений. Однако про Незнакомца никто таких стихов не написал, хотя он намного чаще бывал в трактирах и кабаках. Это казалось обиднее тем паче, что Незнакомец считался поэтом. Он был горд и не набивался в соавторы к Блоку, чтобы Незнакомка ходила меж пьяными не одна, а с Незнакомцем. А то, дескать, всегда без спутников. Что мешает? Поэт-Незнакомец решил отомстить за всех юнкеров по фамилии Шмидт и написал свое, персональное стихотворение, "Незнакомец". Прогулявшись по привычным кабакам в поисках Незнакомки, он угодил на некий бал, куда его вовсе не звали, но пропустили по причине болезненного, художественного вида - всего в лихорадке, с черными локонами: вероятно, просто перепутали с каким-то пианистом.
Там, осушив немало бокалов, он вылетел на балкон.
На балконе стояла какая-то дама. При виде взволнованного Незнакомца она стала ждать объяснений, но так и не дождалась.
- Что же вы молчите? - спросила она капризно. - Мы представлены?
Они стояли, овеваемые петербургскими ветрами разной ориентации и направленности.
- Хотите, я прочту вам стихи? - Незнакомец тянуть не стал и говорил без обиняков.
- Конечно, - дама поджалась, как птичка.
Тот расправил длинный шарф, отвел руку с широкополой шляпой. И прочел:
Средь шума бала, женщин света,
Он брел нехожеными тропами,
Но свет не принимал Поэта,
Тесня бессовестными жопами.
...Его долго топтали; особенно постарался старичок-генерал, чего от него давненько не ожидали: выбил все зубы.
Потом свезли в пролетке и сбросили с башни Вячеслава Иванова в тот самый миг, когда Бальмонт одолевал подъем, бормоча: "Я на башню всходил, и дрожали ступени..."
Клуб ипохондриков-рукосуев (этюд на тему невротического переноса)
- Мне скучно, бес, - протянул принц Флоризель.
Я, более известный как полковник Джеральдин, уже видел это по ощипанному и чуть утомленному ласками попугаю, а также по чучелу Председателя, которое принц распотрошил заново и снабдил лепными гениталиями. Судя по выпавшему стеклянному глазу, приласкали и Председателя.
