– Кажется, вы хотели получить задание.
– Хотел. Наметьте какого-нибудь торговца наркотиками или убийцу-маньяка, и я тут же отправлю его на кладбище. Эти двое уже там. Вы не нуждаетесь в моей помощи.
Смит многозначительно посмотрел на своего тайного сотрудника. Тем временем компьютер снова заработал.
– Еще один труп китайца, – заявил Смит, взглянув на экран. – Этого идентифицировали. Гм-м-м. Он, похоже, тоже связан с Голливудом. Какой-то продюсер, хотя и не получает никаких кредитов.
– Я слышал, падают и продажи билетов. Может, кому-то хочется устранить конкурентов.
– Весьма маловероятно, – возразил Смит. – Очень надеюсь, что эти мертвецы не имеют никакого отношения к странному заявлению Скуирелли Чикейн, в котором она объявила себя бунджи-ламой.
– Я тоже, – поспешно подхватил Римо. – Ну, мне пора бежать.
– Я передам вам слова доктора Герлинга, как только он выскажет свое мнение.
– Договорились! – воскликнул Римо, закрывая дверь.
Смит взглянул ему вслед. На его патрицианском лице застыло недоумение. Уильямс вел себя более чем странно. Надеюсь, ничего серьезного, подумал шеф. Обычно Чиун доставлял ему больше хлопот, чем Римо. Он напомнил себе еще раз не забыть к концу дня проконсультироваться с доктором Герлингом.
Компьютер пикнул дважды, и Смит машинально отметил, что уже одиннадцать пятьдесят девять. Нажав потайную кнопку, он отправил компьютер на его прежнее место.
В двенадцать часов две секунды, предварительно постучавшись, вошла миссис Микулка с коричневым подносом в руках.
– Уже полдень, доктор Смит. Я принесла ваш черносливовый йогурт.
– Спасибо, миссис Микулка, – кивнул Смит. Секретаря он приучил почти к такой же пунктуальности, которой придерживался сам. Две секунды, допустимое отклонение. Но это уже предел.
Скуирелли Чикейн скучала по своей розовой, в виде сердца, кровати. Скучала по своей стереосистеме и некоторым записям восточной музыки. Но сильнее всего она скучала по Римо Буттафуоко.
Ведь он спас ей жизнь! Не сразу, но она все же поняла, что произошло на самом деле во время приема.
Весь день на берег выбрасывало мертвые тела.
Она просила Кулу кидать их обратно, и он неизменно выполнял его просьбы. Кула был превосходным телохранителем, несмотря на то что все время жаловался на чрезмерные размеры своего герпеса. Порой он казался ей большим верным щенком. Однажды она случайно подглядела, как он, опустившись на четвереньки, точно взрослый мастиф, пьет воду из унитаза.
