– Я вижу, сегодня утром ты не принимал душа, – сказал он сухо.
– Можешь обозвать меня грязным тибетцем.
– Ты куда хуже немытого тибетца! Постоянно дерзишь. Смириться с твоим запахом – еще куда ни шло, но спускать тебе!..
– Послушай, эти люди – твои друзья. Не стыдно тебе надувать их всей этой липовой историей с бунджи-ламой?
Чиун стремительно обернулся.
– Как ты смеешь, Римо, разговаривать так со мной, с человеком, который очистил тебя от скверны этой белой страны и возвысил над всеми белыми?!
– Прости мою непочтительность, папочка.
– Я делаю все что могу, лишь бы дети в моей деревне сытно ели и ни в чем не нуждались. Если мой император говорит мне, что враг обрел чрезмерную силу и должен быть уничтожен, разве я спрашиваю, в самом ли деле этот враг заслуживает смерти? Я иду туда, где он живет, и, каковы бы ни были мои собственные чувства, выполняю императорское повеление. Такое обязательство я взвалил на свои хрупкие плечи, когда стал учителем. То же самое надлежит делать и тебе. Ибо, если мы станем уклоняться от выполнения своего долга, золото перестанет прибывать к бесплодным берегам Синанджу, жители деревни, которые не могут ловить рыбу, потому что вода в заливе слишком холодная, и не могут возделывать землю, потому что она слишком каменистая, вынуждены будут топить своих ребятишек, поскольку не смогут их прокормить.
– Послушай, я уже выучил все это наизусть.
Чиун склонил свою птичью головку набок.
– И ты веришь моим словам?
– Не вполне.
– Чему именно ты не веришь?
Римо на мгновение задумался.
– Честно сказать, ничему.
– Ничему?!
– Да. Вряд ли ребятишкам хоть когда-либо на протяжении веков угрожала опасность, что их утопят. Может, всю историю выдумали твои предки, поскольку вытворяли такое, о чем стыдно вспомнить? К тому же золота у тебя уже столько, что ты в состоянии прокормить всю Корею.
Казалось, сейчас грянет взрыв.
– Ты в самом деле так думаешь? – холодно поинтересовался Чиун.
Римо с вызовом скрестил на груди сильные жилистые руки.
– Да. Извини, но я действительно так думаю.
Мастер Чиун наклонил свою голову на другой бок и хихикнул.
– Ты учишься быстрее, чем я ожидал.
Ученик недоумевающе моргнул.
– Так ответь же на мой вопрос! Почему ты накалываешь своих друзей? Они так серьезно относятся ко всему, что связано с бунджи-ламой. Ведь это их религия!
– Все очень просто.
– Ну?
Чиун многозначительно поднял палец.
– Ведь они обратились за помощью к мастеру Синанджу.
– И что же?
– И предложили целую комнату золота, – сказал Чиун, выбросив сжатые кулаки к потолку так стремительно, что широкие рукава его кимоно вмиг ниспали, обнажив тонкие костлявые руки.
