Программа продолжалась. Мастер Синанджу, казалось, целиком был поглощен происходящим в телестудии, но на самом деле он прежде всего наблюдал за реакцией своих гостей. Лица их, озаренные отблесками телевизионного экрана, были сосредоточенны. Монгол Кула восторгался всем с простодушием ребенка, Лобсанг Дром же кривил свое вытянутое лицо с каждой услышанной им фразой. Из-под своего оранжевого одеяния он извлек нефритовые четки, сделанные в виде маленьких черепов, и стал нервно перебирать их пальцами.
– Каким образом ты вспоминаешь о своей прошлой жизни? – спрашивала тем временем Пупи Серебряная Рыбка. – Может, воспоминания приходят к тебе во сне? Или как?
– Я умею возвращаться в свое прошлое. Мой гуру научил меня пробуждать забытые воспоминания, но мы с ним расстались. Теперь я делаю это сама.
Пупи Серебряная Рыбка закатила глаза. Ее лицо расплылось в глуповато-блаженной улыбке.
– Знаешь, я иногда представляю себя царицей Савской, которая жила так давно.
– А я была принцессой на затонувшем материке My. И меня звали Тумазума.
– И что же случилось?
– Материк затонул, а вместе с ним и я. Но сердце мое до сих пор бешено колотится, когда я погружаюсь в ванну джакузи.
– Со мной происходит то же самое под душем.
– Я мало что понимаю в ее словах, – пробормотал Кула. – Это свидетельствует о неземной мудрости.
– Без сомнения, и гуру ее был мудрейшим человеком, – вкрадчивым голосом заметил Чиун.
Никто не стал оспаривать это замечание. И в первую очередь Римо.
Программа закончилась, но святой жрец Лобсанг Дром Ринпоче так и не изменил своего мнения.
– Это не бунджи-лама, – с горечью произнес он.
– Неужели ты все еще не веришь тому, что видели твои ленивые глаза, жрец? – возмутился Кула. – Тому, что слышали твои уши? Это, конечно же, воплощение, тулку. Свет во тьме. Он...
– Она, – поправил Римо.
– Хорошо, она, – не стал спорить Кула. – Но ведь волосы у нее и впрямь огненного цвета. И говорила она о своих прежних жизнях.
Лобсанг Дром сурово сузил глаза.
– Я не могу принять все это.
– Значит, надо посетить бунджи-ламу и лично во всем убедиться. Не станет же мастер Синанджу лгать!
Чиун, словно предупреждая, бросил многозначительный взгляд на Римо, затем встал на ноги и вытянулся, будто сизая струйка дыма.
– Есть некто, кто может вас убедить, – решительно проговорил он.
– И кто же это? – спросил Лобсанг.
– Старый бунджи-лама. Можно посоветоваться с ним.
Взгляды всех четверых, включая и Римо, устремились на заклятый сундук.
