Сказано было ехидно, но напряжение уже спало, и Йетс остался спокойным. Кроме того, это было правдой. Йетс уже научился более или менее оставаться спокойным, когда в глаза ему говорили правду.
Поэтому он усмехнулся и сказал:
- От нас не жди хороших манер. Кроме того, никто не назначал Маклеода заместителем Господа Бога. Что бы он там ни думал.
- Или что бы там Элла ни думала, - подхватила Есилькова.
Йетс покачал головой. Этот жест относился не к последней фразе, а ко всему их разговору.
Он расслабленно оглядел маленькую комнату. Она стала еще более захламленной, чем в период его недолгого пребывания тут. Отчасти в этом была виновата Есилькова. В полицейском участке личного пространства не было ни у кого, поэтому у нее выработалась привычка занимать освободившееся место чем попало. Не займешь ты, займут другие полицейские в следующую смену.
Появилось много новой аппаратуры, которую Йетс как комиссар Безопасности притащил с собой, - она полагалась ему по чину. В трех углах стояли головки голографического проектора, который мог показывать картинки в два раза больше, чем аппаратура, которой пользовался инспектор.
Сейчас все телефоны были отключены, но если бы потребовалось, Йетс мог связаться с Землей или с поясом астероидов через секретный 25-сантиметровый канал. Для этого у него стоял передатчик, занимающий половину стола.
- Откуда у тебя это? - недоуменно спросил Йетс, показывая на голотанк и стены.
Это был обыкновенный прибор, ничего особенного, но совсем новый. Старая развалина, с которой он намучился, когда еще был инспектором, исчезла.
- Спустя три дня, как я вступила в должность, - осторожно сказала Соня, - пришли какие-то парни, притащили эту штуку и сказали, что это особый заказ от комиссара Безопасности.
- Черт! - ругнулся Йетс. - Черт, да, теперь я вспомнил, это я приказал. Совсем забыл, Соня, - он потер виски ладонями, прикрыв глаза. - Проклятая работа...
- Мы были очень заняты, ты и я... - мягко сказала Есилькова, и ее голос звучал не с того места, где она стояла, когда Йетс закрыл глаза, а ближе.
Он посмотрел на нее. Она легко коснулась его плеча. Сэм взял ее руку в свою и сказал тихо:
- Соня, я позвонил тебе за пять минут до появления Шеннона. Я был зол и...
Он не мог сказать - "я ревновал". Она была замужем. А Сэм был убежденным холостяком, слишком гордым для того, чтобы интересоваться, кто спит с ней.
- Я ревновал, - все-таки сказал он, потому что это было действительно так. Эти слова не сделали его еще большим идиотом, это было невозможно. Это было в последний раз.
